Голод и тьма

Часть пленных – те, кто порукастее – работали над восстановлением нашего форта на Ульфсё. Стены были взорваны, когда оставляли форт, зато здания внутри форта – казармы, столовая, склады, православный храм – оставались практически нетронутыми. Поляки, которые заняли форт, загадили всё, а церковь поначалу использовали как нужник, а затем взорвали. Меня удивило, что они не сделали храм католическим – надо было лишь ещё раз его освятить – но ненависть в них оказалась сильней.

Другие же пленные восстанавливали городские ворота и другие оборонительные сооружения. Как ни странно, наша фактория не только не была повреждена, но так и пустовала все месяцы оккупации; возможно, они просто не знали, что это было за здание. За замок и другие постройки, насущными не являвшиеся, пленные примутся после того, как закончат первый этаж работ.

Большинство их жило на полном пансионе в подвалах городского замка. Делить их по национальному признаку не стали, и по вечерам частенько происходили баталии – поляки били англичан, шведы поляков, а англичане шведов… Но это уже была не наша проблема.

В Ревеле мы не задержались – разбираться уже начали выпущенные из тех же казематов шведские чиновники; в их верности Густаву мы могли быть уверены, ведь достаточно было признать "короля Генриха", чтобы оставаться у себя дома в тепле и достатке, равно как и либо на своём месте, либо на каком-нибудь другом. Но с одном "джентльменом" мы всё же поговорили. Это был коммодор Генри Винслоу, в недалёком прошлом командующий эскадрой союзников в Финском заливе.

Он оказался несколько умнее среднего английского джентльмена – хоть и начал строить из себя сверхчеловека, но, увидев, как Саша привстаёт, сразу сменил тактику и обещал нам рассказать "всё, как есть".

Как нам уже рассказал наш лепший копенгагенский кореш адмирал Говард, союзнический флот разделился на три эскадры – ныне несуществующую западно-балтийскую, под командованием самого Говарда, шведскую, находящуюся у Або и у входа в Ботнический залив, под командованием коммодора Эванса, и ливонскую, которой имел честь командовать наш новый друг Винслоу. От первой и второй эскадры остались, как известно, рожки да ножки. Планы последней были такие – захватить Ревель (что уже было сделано), дождаться прихода польско-немецкого флота, после чего блокировать устье Наровы, одновременно высадив десант. После захвата Нарвы следующими на очереди было Невское устье, а также Гельсингфорс и Выборг. Одновременно польская армия намеревалась ударить по району Пскова через Ливонию.

Основная же часть польско-немецкого флота находится в Риге. По последним сообщениям оттуда, полученным Винслоу, там уже около сорока кораблей, включая восемь английских. Ожидаются ещё около тридцати, после чего вся эта армада двинется на север. Кроме того, четыре английских корабля и четыре шведских находятся в Аренсбурге, на острове Эзель. И последние десять англичан и неизвестное количество немецких, польских и шведских кораблей – у Борнхольма, который оккупировала доставленная туда польская армия.

Тем временем, из Николаева сообщали – "в помощи не нуждаемся". Точнее, разобрались и без нас. Москву, захваченную поляками и литовцами, окружили силами Измайловского и Радонежского полков и ведут переговоры о капитуляции поляков и "царя Димитрия". Алексеевский полк форсировал Днепр и занял Киев. А Борисовский и Александровский взяли Смоленск и Оршу и продвигаются на Минск, тогда как Николаевский поднялся вверх вдоль Наровы и западного берега Чудского озера и взял Дерпт, он же русский город Юрьев, захваченный Орденом в 1226 году.

После этого, польская Ливонская армия ушла от Пскова, так и не начав осады, и пошла по направлению к Дерпту. Нам, конечно, повезло – Псков обороняла лишь одна рота – но, как известно, дарёному коню в зубы не смотрят. Единственное, что поляки успели сделать, это разграбить и сжечь столь памятный мне Николин монастырь у Изборска. Я пообещал себе помочь его восстановить.

Но пока наша помощь нужна не была. Так что, как ни хотелось наконец ступить на русскую землю где-нибудь на Гогланде или в Николаеве, да заодно и в баньке наконец попариться, это всё, увы, подождёт. "Победа" пошла на северо-запад, в район Або. А если там всё пройдёт гладко, то следующая цель – Аренсбург.

2. Аландская интерлюдия

– Ваше сиятельство, я рад вас видеть!

Столарм, против всех правил тогдашнего этикета, даже обнял меня, когда я поприветствовал его на "Победе" на рейде Або. Вид у него был не самый лучший – он хромал, и рука его была на перевязи.

Встретились мы на фоне догорающих кораблей, один из которых был под шведскими флагом, а другой под английским. Два других уже успели уйти под воду, а ещё с десяток благоразумно спустили свои – с красным крестом на белом фоне. И это было всё. Кроме, конечно, артиллерийского форта на подходе к Або.