Голод. Трилогия

Уорд шел дальше по коридору. Зловонная кровь вампиров испещрила его одежду, налилась в ботинки и теперь хлюпала там. Кровь могла проникнуть и в тело, если имелась хоть малейшая царапина, и тогда… Они все прошли через это – лихорадка, странное чувство голода, медленное выздоровление.

Странное чувство овладело им: его собственное взрослое “я” отступало в прошлое. Любовь к вину, к музыке, долгие дни, проведенные в дорогих отелях, – все это ушло. Остался только убитый горем ребенок, разыскивавший убийцу своего отца.

Внезапно Пол ощутил, что пространство вокруг него расширилось, кроме того появился новый запах. Боясь оказаться лицом к лицу с сотней вампиров, он все-таки нащупал пальцем кнопку на фонаре и нажал.

Помещение оказалось таким огромным, что узкий луч света не достигал его противоположной стены. Уорд стоял в узком проходе, образованном двумя ровными длинными рядами каких-то округлых коричневых предметов. Он не сразу понял, что это черепа, плотно обтянутые кожей. На некоторых сохранились волосы, висевшие пучками, совсем как украшения на тотемном столбе.

Здесь хранилось не меньше миллиона скелетов, они были настолько высушены, что никакая тварь не могла ими поживиться. Освещая себе путь фонарем, Пол шел мимо оскаленных лиц, уставившихся на него пустыми глазницами.

Вот здесь-то и лежали

настоящие

мертвецы Парижа, никому не известные, пропавшие без вести, позабытые. По иронии судьбы, этот второй, еще более жуткий склеп располагался глубоко под склепом Данфер-Рошеро, как будто люди, создававшие его, вняли неслышному повелению мертвых.

Пола охватил такой гнев, что поступь его обрела твердость. Перестав остерегаться, позабыв даже о жизненно важной книге, которую он нес с собой, он решительно шел вперед, как солдат, настроенный на победу, шаг за шагом приближаясь к своему очередному противнику.

В обойме осталось два выстрела. Уорд решил перезарядить ружье и достал из рюкзака новую обойму. Когда станет совсем худо, он использует два последних заряда из той обоймы, чтобы уничтожить проклятую книгу, а затем убить себя. Если ему не удастся вынести отсюда книгу, то вампиры ее тоже не получат.

Неужели его караулит здесь смерть, и он разделит участь этих мертвецов? Пол почувствовал во рту горький вкус поражения. Нужно отсюда немедленно выбираться! Скрюченные тела застыли в позах, говоривших о борьбе и страданиях, а на лицах все еще читались ужас, мука и удивление.

Наконец он увидел впереди дверь и поспешил к ней, взглядом отыскав серебряное кольцо вместо дверной ручки. Когда Уорд потянул за него, дверь мягко подалась на идеально подогнанных петлях.

Луч фонаря коснулся тщательно отполированной каменной стены – и Пол удивленно охнул, на мгновение растерявшись при виде ярких глаз, глядевших на него из невероятно далекого прошлого. Еще ни одному человеку не доводилось увидеть портрет неандертальца, написанный словно вчера – такими свежими казались краски. Но изумление его стократно увеличилось, когда он понял, что принял за живопись мозаику. Материалом для нее послужили крошечные кусочки камня, и поверхность мозаичной картины оказалась абсолютно гладкой, в чем Пол убедился, коснувшись ее пальцем.

Кроме портрета на стене в этой же технике была изображена генетическая карта, невероятно сложная и подробная. А дальше… Обходя по кругу таинственную пещеру, Уорд насчитал не меньше пятидесяти изображений, которые в логической последовательности прослеживали путь человечества от маленькой обезьянки до женщины с необыкновенно красивыми чертами лица. Действительно, все это выглядело как иллюстрация к созданию человека, причем рядом с каждым портретом располагалась генетическая карта.

Пол задержался у последней мозаики – портрета девушки лет двадцати – со светлыми волосами, припорошенными пылью, и выражением какого-то восторга на лице… как если бы она все время созерцала что-то необыкновенное. Даже зеленый цвет ее глаз был передан до малейшего нюанса.

Вампиры, должно быть, появились гораздо раньше, чем он предполагал. Судя по картинам, они сыграли достаточно важную роль в жизни людей, и человечество развивалось не благодаря случайности или по воле Божьей, а, скорее, миновало стадию обезьян благодаря чужому, зловещему вмешательству в ход эволюции.

Пол не принадлежал к числу сентиментальных мужчин, он наплакался один раз и навсегда, когда потерял отца. Но теперь по его суровому, словно высеченному из камня лицу текли слезы. Зачем они это сделали? Почему не оставили нас беспомощными двуногими животными? Настанет день, и тайну вампиров узнают все. Только тогда человечество придет к истине о самом себе.

Он пошел дальше, углубляясь в лабиринт, полный тайн. Теперь ему попадались пещеры, чьи грубо шлифованные стены свидетельствовали о том, что и здесь потрудился человек. В каком-то невообразимо далеком прошлом люди оказались в буквальном смысле на пороге открытия. Неужели они и умерли здесь, в позабытой всеми попытке освободить человечество от рабского ярма?