Голод. Трилогия

Лео совершенно обезумела, чего с ней прежде никогда не случалось. Эта обжигающая мука, терзавшая ее изнутри своими когтями, оказалась самым сильным ощущением, которое она испытала в жизни. Нервы девушки были напряжены до предела. Лео хотелось бежать не останавливаясь, отчаяние заполнило весь мозг.

На бегу она вспоминала родной дом, внушительное здание в Гринвиче, свою спальню, отделанную тафтой, отца, который, вероятно, сейчас смотрит футбол, и маму, занятую чтением.

Дом был потерян для нее, дом и все, что связано со спокойной жизнью. Сердце бешено колотилось, ноги гудели, кожу словно натерли наждаком. Лео все еще ощущала запах крови, она могла думать только о крови – о том, какой у нее вкус, о том, как она охлаждала пламя, сжиравшее ее изнутри.

На освещенной луной скамейке лежала бесформенная куча тряпья. Мужчина или женщина? Если мужчина, то это хуже: мужчины сильнее.

Девушка присела на край скамейки, ближе к голове. Руки у нее сильно тряслись, но все же она смогла закурить сигарету. Можно было бы словить отличный кайф, набив сигарету специальным героином для курения, но героина у нее не было. Зато есть ланцет и жертва. Все, что теперь нужно – немного решимости. Лео знала, что перед ней грязный, вонючий бродяга, но ощущала лишь запах крови, такой восхитительный, что она не переставая втягивала воздух, наклоняясь все ниже.

Пытаясь вытянуть лезвие ланцета, она сильно порезалась, но не успела поднести палец ко рту, чтобы лизнуть ранку, как та затянулась. Чертовщина какая-то.

Очень осторожно Лео откинула в сторону лохмотья. Так, шея – еще не старая. Девушка знала, что ей надлежало отвести жертву в дом, после сжечь останки в топке и прочее. Но как бы ей удалось перетащить какого-то пьяного через шоссе, а потом вверх по ступеням, что вели к дому? С той старухой, которую они нашли на пересечении Пятьдесят пятой улицы и Первой авеню, втроем еле управились…

Она поднесла ланцет к шее, все не решаясь дотронуться до парня, потом крепче окала инструмент и куда-то ткнула им. Сначала лезвие встретило сопротивление, а потом скользнуло в тело – даже глубже, чем следовало. Лео пыталась вытащить ланцет, когда бродяга поднялся из груды газет и тряпок и взревел, не разжимая рта. Его оскаленная физиономия оказалась прямо перед ее лицом.

Совсем молодой! Может быть, моложе ее. У него были длинные ресницы и темные глаза, в которых отражался лунный свет. Склонив голову, он зажал руками шею, и у него изо рта полилась кровь.

Лео машинально потянулась к красному потоку, но он хлынул на землю, разливаясь и разбрызгиваясь, словно пролитое молоко на кухне. Бродяга вскочил со скамьи, продолжая выть сквозь стиснутые зубы, окровавленной рукой вцепился в рукоятку ланцета, тоже залитую кровью, но пальцы соскальзывали.

И тут произошло невероятное – Лео узнала его. Нет, он был не из клуба и вообще не имел отношения к ее теперешней жизни. Бенно Джоунз, одноклассник, ставший театральным актером. Юноша из богатой, но очень консервативной семьи.

На какой-то момент Лео смутилась, но отчаяние взяло свое. Она бросилась на него, ухватила пальцами ланцет и дернула изо всех сил. Лезвие частично высвободилось, вытянув из шеи красный хрящ, за которым последовал черный поток крови. Бенно сделал несколько нетвердых шагов, затем повалился на колени, как раненый зверь, а его подружка по детским играм буквально высасывала из него жизнь.

Лео положила его голову к себе на колени, повернув так, чтобы было удобнее насыщаться, затем припала губами к пузырившейся ранке и начала сосать. В результате она наглоталась крови вдоволь и едва расслышала, как юноша тихо произнес:

– Лео?

Она снова припала к ранке, и у нее снова все получилось. Но он не становился легче или тоньше. Бенно мертвый почти ничем не отличался от Бенно живого. Только Мириам удавалось высушить трупы. Этот же был очень тяжелый, тащить такого все равно что мешок свинца.

Тут Лео заметила вдалеке мужчину, прогуливавшего десяток собак. Все они двигались в ее сторону, и по мере приближения псы все больше впадали в неистовство. Мужчину не было слышно, но Лео видела, что он кричит на собак. Псы так яростно старались достичь добычи, что поднимали лапами облака пыли, поэтому издалека казалось, будто у них из-под хвостов дымят выхлопные трубы.

Лео умудрилась доволочь Бенно до парапета набережной и одним мощным рывком перекинуть его в реку. Теперь до нее доносились окрики хозяина собак, сорвавшего себе голос до хрипа. Потом она пустилась бежать во все лопатки, ощущая необыкновенную легкость во всем теле. В нее словно кто-то вселился, живой, дружелюбный, и стал частью ее самой. Потрясающее ощущение – как будто несешь внутри себя собственного ангела.

Лео не заметила одинокую фигуру на высокой скале, отделявшей усадьбу Мириам от шоссе. Тот человек следил за ней с самого начала, пользуясь каким-то небольшим прибором – то ли биноклем, то ли камерой, затем сел в машину и быстро укатил.

19

В ловушке