Голод. Трилогия

Том почувствовал не воодушевление, нет, – облегчение. Он нежно коснулся ладонями ее щек и еще раз поцеловал. И на этот раз она ответила, чуть застонав от удовольствия, и обняла его. Дела никогда не отнимут у него Сару, ведь за всеми делами этого мира – словно за занавесом – всегда стояла любовь, любовь и забота друг о друге. Как близка она была ему в этот момент! Он бы помолился, если в помнил, как это делается.

Он оторвался от нее, вспомнив о пациентке, которую на нее повесил.

– Я действительно сожалею насчет этой пациентки, – сказал он. – Если в я знал об этих твоих планах, я бы никогда… – Она, улыбаясь, коснулась его губ.

– Пациентка нуждается во мне. И лучше врача, чем я, тебе не найти. – Теперь уже он улыбнулся. Что ж, по крайней мере, она не держала на него обиды по этому поводу, как бывало уже неоднократно за последнее время, – а упрямство, с которым она держалась за свои обиды, он переносил с трудом.

Он без слов вручил ей компьютерную распечатку Блейлок.

*

Рука Мириам, скользнув с поразительной быстротой к Джону, вышибла нож из его руки. Он сразу же понял, какой ошибкой было ждать ее пробуждения. Ведь все это время он стоял, тупо ликуя, пока она спокойно

Спала,

и очертания ее тела в шелковом костюме мягко угадывались в темноте. Большой мясницкий нож удобно лежал в его руке, лезвие отточено так, что могло резать глубоко при малейшем прикосновении. Он уже слышал, как нож поет в воздухе, уже чувствовал мягкое «чоп!» от соприкосновения с ее шеей, видел то ужасающее понимание, которое мелькнет в ее глазах – и погаснет.

Рука сомкнулась на его запястье подобно кольцу наручников. Он попытался вытащить руку, выкрутить пальцы. Мириам встала на ноги, схватила его за другую руку и держала их перед собой. Он выворачивался, но она приподняла его над полом Он видел ее лицо в нескольких дюймах от своего – зубы поблескивали, глаза сверкали…

Откинув голову назад, он попытался оттолкнуться ногами от ее живота – но безуспешно, с тем же успехом он мог бы бороться и с каменной статуей. Сердце стучало у него в груди, руки ломило от боли.

– Ты убиваешь меня!

Ее ответ поразил его – так расходился он с ее действиями. Но он был уверен, что правильно расслышал ее слова:

– Я люблю тебя. – Она просила его простить ее и прошипела молитву. Всегда, если предстояло ей встретиться с опасностью, она обращалась к древним богам своего народа.

Она потащила его к дальнему углу подвала. Раздался скрежет – она вывернула рукой одну из плит.

Он все еще пытался понять – но тщетно! – что она задумала, как вдруг она швырнула его, словно ненужную тряпку, в пространство под плитой. Он упал, сильно ударившись, в ледяную воду шести дюймов глубиной. С грохотом, отдавшимся звоном у него в ушах, каменная плита вернулась на свое место.

Полная темнота. Стук капель.

Джона охватило отчаяние. Отсюда ему не выбраться. Она похоронила его заживо!

Он кричал, молотил по плите, снова и снова выкрикивая ее имя. Он царапал холодный камень, пока не сорвал ногти. Смерть ждет его здесь, в этом каменном гробу…

– Пожалуйста!

Стук капель.

Паника. Образы прошлого… Дом. Ясное небо. Весенние лужайки… И с запада – рог охотника.

Руки, вцепившиеся в него, раздирающие его, пытающиеся опустить его лицом в грязную, вонючую воду. Невыносимый, давящий груз. Камни. Камни и крайняя беспомощность.

Сознание покинуло его – но тщетно ждал он блаженного забытья.

Он застыл – холоден, недвижим, – прижав колени к подбородку, носом касаясь поверхности воды. Спина его ныла – тесно давили камни, – и мысли метались, преследуемые мраком Преисподней.

*

Сара встретила миссис Блейлок в приемной. До недавнего времени это была обычная для таких учреждений комната ожидания, наводившая уныние на посетителей своими коричневыми стенами и пластмассовыми стульями. Но по настоянию Тома ее отделали по-другому – так, чтобы пациенты чувствовали себя здесь уютно. Теперь у нее был почти жилой вид – обои пастельно-зеленого цвета, удобные кресла и далее большой диван.

Сара сразу же выделила Мириам Блейлок. Блондинка шести футов ростом, а глаза… глаза бледно-серые, почти белые. Взгляд их был так странно, так настойчиво пытлив, что сразу хотелось отвернуться. Она сидела на одном из жестких кресел. Другие пациенты, приглашенные на этот вечер, сбились в кучу у двери, как испуганные мыши.

– Миссис Блейлок, – громко произнесла Сара. Женщина уставила на нее этот свой взгляд и двинулась к ней. Тело ее было великолепно, но такое безмятежное спокойствие сквозило в каждом ее движении, что Сара ощутила не просто физическую красоту, но нечто гораздо большее; этой женщине присуща была какая-то осторожная грация, она передвигалась не совсем обычно, с абсолютной – и поэтому странной – уверенностью в себе.

– Я доктор Робертс, – сказала Сара, надеясь, что удивление не отразилось на ее лице. – Я буду заниматься вашим лечением.