Голодание ради здоровья

Анализируя методы лечения, применяющиеся в психиатрии, я сравнивал их с предполагаемым действием разгрузочно-диетической терапии. Шизофрению лечат часто методом шока (электрошоки, инсулиновые шоки). Что происходит при этом? Резкие изменения в биохимии клеток мозга. Но ведь голодание в период ацидотического криза также вызывает биохимические изменения в клетках, но более мягко — тут «внутренний врач» сам заботится о приведении структур в наиболее естественное, здоровое состояние. Значит, с этой стороны можно ожидать положительного эффекта.

Касаясь принципа лечения больных шизофренией, И. П. Павлов подчеркивал, что им «нужен покой» — главнейший терапевтический прием против болезненного процесса. В поисках метода создания такого покоя медики пришли к лечению сном, к искусственно созданному охранительному торможению. Но ведь переход организма на внутреннее питание предоставляет прекрасный покой всей нервной системе, следовательно, и здесь оно должно действовать так же, как охранительное торможение.

Итак, метод голодания сочетает в себе две противоположности — встряску и торможение. В этом и надо искать решение поставленных нами задач.

Доказывая целесообразность проведения лечебного голодания при шизофрении, я в то время еще не знал, конечно, ни того, какие формы этой болезни будут легче поддаваться лечению, ни того, как особенности заболевания станут влиять на процесс голодания и как последний отразится на заболевании. Всё это пришло позднее.

Начал я лечение голоданием психически больных в 1948 году в психиатрической клинике им. Корсакова 1-го Московского медицинского института с разрешения академика Михаила Осиповича Гуревича.

Взял сначала на лечение, с согласия родственников, троих больных (сами они не сознавали себя больными). Первый — полковник, 60 лет, находился в состоянии тревоги, беспокойства, постоянно думал, что и его и всю семью должны уничтожить; плохо спал по ночам, стонал. Второй больной — офицер, страдающий шизофренией с бредом преследования. Третья больная — растерянная, не ориентированная во времени и пространстве, не узнавала своих близких, была в состоянии нерезковыраженного возбуждения.

Надо сказать, что «первый блин вышел комом». Как ярко сохранились в памяти эти первые мои неудачи!

Вот полковник… Он сидел, как-то странно нахохлившись, напоминая сердитую больную птицу. Молчал. К тому, что прекратили давать еду, отнесся совершенно равнодушно. Заставить же его выйти на прогулку, провести необходимые процедуры было невозможно: он сопротивлялся так активно, что требовалось применять физическое воздействие. Это была первая неудача, которая сразу вызвала неодобрение в клинике. Персонал осуждал «применение насилия», меня укоряли за «бессмысленные» требования, даже обвиняли в «издевательстве над человеком».

Второй больной, наоборот, бранился, кричал, требовал пищи. Другие больные начали волноваться. Однажды, на 7-й день голодания, во время прогулки он вырвался от врача, побежал в буфет, схватил хлеб, стал жадно поглощать его. Больные были сняты с лечения голодом — администрация клиники испугалась последствий.

Так бы на неудаче, может быть, и кончились мои первые опыты. Кончились осуждением. Да и сам я мучился сомнениями… И всё же мне казалось, что я должен пробовать еще. Меня поддерживали академик М. О. Гуревич и профессор И. В. Стрельчук. Они помогли мне возобновить опыты в другой психиатрической больнице.

Там были отобраны несколько больных молодых людей, страдающих шизофренией. Один из них неподвижно лежал в состоянии кататонического ступора, полностью отказывался от пищи, всё время молчал. Больной сопротивлялся проведению процедур, однако нам удавалось очищать ему кишечник и выносить на прогулку.

И вот первая удача!

После ацидотического криза пациент вдруг заговорил. Кажется, ничему в жизни я так не радовался, как этому не совсем связному бормотанию! Он сказал, что принимать пищу и разговаривать ему запрещали «голоса» (слуховая галлюцинация). Значит, в его мозгу в результате голодания произошли какие-то изменения. Великое павловское учение о целостном организме, о всеобщей связи в нем и в этом случае подтверждалось: воздействие на весь организм отразилось и на работе клеток мозга.

День ото дня больному становилось всё лучше. Вот он уже начал самостоятельно вставать, проделывать все процедуры, стал даже понемногу говорить с другими больными. А через месяц мой больной полностью выздоровел. Казалось, произошло чудо! Нет, не чудо, вовсе не чудо. Это был логический результат давно продуманного метода лечения. Теперь я твердо верил в него!

Состояние двух других больных шизофренией (они жаловались на различные неприятные ощущения в теле, их мысли были сосредоточены только на этом) в результате лечения тоже значительно улучшилось. Даже пациент с большой давностью заболевания стал чувствовать себя несколько лучше.