Голодная Гора

- Зачем же ты сюда приехал, если не хочешь помочь отцу?

- Ты когда-нибудь слышала, чтобы я отказался от возможности удрать домой? Да еще когда вальдшнепы на острове только и ждут, чтобы их подстрелили? Пойдем со мной в кладовку, поможешь мне почистить ружье. А что до меди, то пусть эти ребята растащат ее всю до крошки, мне на это наплевать.

Было решено, что на следующую ночь на склоне горы будет установлен пост, а Медный Джон тем временем разузнает у соседей, смогут ли они помочь ему в этом деле. Джону и Генри было поручено съездить в замок Эндриф, чтобы поговорить с Саймоном Флауэром. Старик Роберт Лэмли был в Четтенхэме, где он обычно проводил зиму; впрочем, даже если бы он был на месте, толку от него было бы немного.

Погода стояла прекрасная, на небе - ни облачка, и молодые Бродрики ехали в Эндриф в отличном настроении, везя в подарок миссис Флауэр вальдшнепа. Хозяйка Эндрифа была крупной внушительной женщиной с сильно развитым чувством собственного достоинства; она не могла забыть, что ее муж Саймон приходится братом лорду Мэнди, каковое обстоятельство сам Саймон Флауэр предпочитал игнорировать. Замок Эндриф с его золочеными стульями и мраморными полами по своему великолепию мог бы сравниться на первый взгляд разве что с королевским дворцом, а сама миссис Флауэр - с королевой, восседающей на троне; однако при ближайшем рассмотрении обнаруживалось, что сидеть на золоченых стульях небезопасно, поскольку у многих из них были сломаны ножки; что же касается мраморного пола, то он был до такой степени грязен и загажен - об этом позаботились любимые сеттеры мистера Флауэра, что вполне мог бы потягаться с собачьей конурой.

Бродриков встретил напудренный лакей, облаченный в ливрею, и проводил их в гостиную; его великолепную наружность несколько портила штопка на белых чулках и весьма ощутимый запах навоза, свидетельствующий о том, что утро он обычно проводит в конюшне. Наверху раздавались возбужденные голоса, верный показатель того, что там происходит домашняя ссора. Интенсивность перебранки усугублялась диссонирующими звуками фортепиано, за которым, как увидели, к своему величайшему удивлению, Бродрики, войдя в гостиную, сидел Саймон Флауэр; сдвинув на затылок шляпу, закрыв глаза и сжимая в зубах непомерной длины трубку, он играл какую-то странную мелодию своего собственного сочинения, раскачиваясь в такт музыке.

Миссис Флауэр, разодетая, словно для лондонского приема, штопала занавески, сделанные из парчи, нимало не смутившись приходом гостей.

- Я счастлива видеть вас обоих, - сказала она, милостиво протягивая руку Генри, который смутился, думая, что от него ожидается, чтобы он ее поцеловал. - У нас, как обычно, некоторый беспорядок. Пожалуйста, присаживайтесь и расскажите, что у вас новенького. Нет-нет, мистер Бродрик, возьмите другой стул, у этого может подломиться ножка. Как мило со стороны вашего батюшки, что он прислал нам дичи. Дело в том, что мой деверь лорд Мэнди - брат моего мужа - в настоящее время отсутствует, не живет в своем поместье, а вообще-то нас, как вы понимаете, снабжают дичью регулярно... А что, ваши сестры по-прежнему наслаждаются природой на вашей маленькой ферме? Мисс Бродрик, вероятно, воображает себя Марией Антуанеттой в Малом Трианоне. Приятное разнообразие после Клонмиэра...

Она продолжала щебетать, не дожидаясь ответов и ни на секунду не останавливаясь, чтобы передохнуть, а поскольку она старалась говорить погромче, чтобы ее можно было расслышать, ее муж тоже постепенно увеличивал громкость, так что наконец один из сеттеров, лежавший до этого у него под ногами, вылез из-под стула и начал жалобно выть, аккомпанируя таким образом своему хозяину.

- Бедный Борис не выносит фортепиано, - прокричала миссис Флауэр. Иногда он воет целыми часами, однако это нисколько не смущает моего мужа. Когда вы оба приедете поохотиться к моему отцу в Данкрум?

Генри с трудом выдерживал напряжение, которое он испытывал от беседы, проходящей в таких условиях, - ему почти не удавалось вставить слово, он только кивал головой, улыбался и делал учтивые жесты, тогда как Джон хранил упорное молчание, как всегда, когда втайне забавлялся происходящим.

Наконец концерт подошел к завершению, последовал бурный финал с громовыми аккордами в басах, которые вызвали протестующий вой несчастной собаки, и Флауэр встал от инструмента, громко захлпнув крышку.

- Говорят, что это признак большого ума, когда собака поет под музыку, - сказал он, махнув своей трубкой в сторону братьев. - Вы, наверное, никогда раньше не слышали, как моя собака мне аккомпанирует. Она вкладывает в это всю свою душу. У меня прямо сердце разрывается, когда я ее слушаю.

- Не говори глупостей, Саймон. Собака терпеть не может музыки.

- Терпеть не может? Я тебя уверяю, этот пес сидит возле меня, как пришитый, впившись глазами в ноты, до того он обожает этот инструмент. Но довольно об этом. Молодым людям необходимо подкрепиться после дороги. Пойдемте-ка в погреб, джентльмены, это будет лучше, чем чай, которым вас станет потчевать моя супруга.