Голодная (ЛП)

Бэзил продолжает отходить от здания, где агенты безопасности сражаются с землеедами за контроль над синтамилом. Мы шаг за шагом по периметру движемся в сторону полицейских машин. — Приготовься, — говорит мне Бэзил. — Один...— Я даже не представляю, к чему я должна приготовиться. — Два... — Он кидается на Рибальда, разрезая ткань его куртки и выпуская тоненькую струйку крови из его груди. Рибальд недоумённо смотрит вниз, затем Бэзил кричит: — Три! — Отбрасывает нож в сторону и с силой бьёт Рибальда в живот, отчего он налетает на Гарви и они оба валятся на землю.

— Вперёд! — кричит Бэзил и отталкивает меня от мужчин, которые пытаются подняться на ноги.

Мы прыгаем в машину. Я перелезаю за руль, а Бэзил захлопывает двери.

— Давай! Давай! Давай! — кричит он, но я тупо уставилась на экран приборной панели. — Ты должна завести её! — кричит он.

— Как? — кричу я в ответ, в то время как Рибальд сквозь толпу пробирается к машине. Он рычит и плюётся от ярости.

— Жми на педаль! — кричит Бэзил и наступает своей ногой на мою. Двигатель рычит, но мы не двигаемся с места.

Вдруг Рибальд сползает по капоту машины прочь от нас. Мы смотрим в лобовое стекло и видим Зару. Её пурпурные волосы разлетаются, пока она и её друг-землеед стаскивают Рибальда с машины за лодыжки. Я тыкаю пальцем в сенсорный экран перед собой. Начинают мигать огоньки. Шуршат дворники. Воздух бьёт нам в лицо, затем нас бросает вперёд, мы движемся прямо на Гарви. Его рот в ужасе открывается, я выворачиваю руль вправо, направляя машину по большой дуге через толпу, которая расступается, пока мы несёмся в сторону здания с ревущим двигателем.

— Поворачивай! Поворачивай! Поворачивай! — кричит мне Бэзил, всё ещё прижимая мою ногу своей. — Теперь выравнивай!

Я кручу руль и объезжаю Зару, которая слишком занята, пиная Рибальда, чтобы услышать, как я кричу «Спасибо!», высунувшись из окна. Мой голос срывается, мы выезжаем на дорогу и несёмся через город.

— Здесь должен быть включен локатор, — я пытаюсь перекричать шум двигателя.

— Ты можешь его отключить? — спрашивает Бэзил.

— Пока я за рулем — нет, — отвечаю я, сжимая руль так крепко, что побелели костяшки пальцев. Это не имеет ничего общего с управлением мотоцикла, и я в ужасе от того, что мы можем разбиться, когда мы пролетаем мимо разрушенных зданий и клиники, окружённой машинами с включенными мигалками. Всё кажется размытым.

— Перебирайся через меня, — говорит Бэзил. Он хватается за руль, затем скользит по сидению в мою сторону.

— Мы же разобьёмся, — кричу я слишком испуганная, чтобы двигаться.

— Всё будет хорошо, — уверяет он меня. — У нас получится. — Я отрываю пальцы от руля, перебираюсь через его колени и мы меняемся местами. Затем я нажимаю на экран, пытаясь пробраться в операционную систему, но ничего не получается.

— Я не могу разобраться в ней, — вырывается у меня, я не думала, что с этим будут проблемы. — Дурацкая штуковина! — я поднимаю костыль, который сделал для меня Бэзил и ударяю им по приборной панели. Экран замыкает с громким хлопком, струйкой дыма и недовольным писком. Свет внутри и снаружи гаснет. Мы продолжаем катиться по дороге в сторону заходящего солнца. Мы не останавливаемся. Мы не замедляемся. Мы даже не говорим. Мы просто несёмся вперёд.

.

* * *

Следующие полчаса мы едем молча, преследуемые звуком сирен. Я беспрестанно смотрю по сторонам и на небо, в ожидании увидеть красные вспышки, но мы, кажется, смогли от них оторваться. На каждой развилке, повороте, или ещё какой-нибудь дороге, уводящей в сторону от города, Бэзил сворачивает, пока приблизительно через час после наших блужданий по грязным дорогам, звуки сирен не стихают в ночи. Но Бэзил, нажимая на педаль, упрямо продолжает двигаться вперёд, с такой скоростью, что наши головы бьются о потолок от каждого толчка. Несколько раз у меня перехватывало дыхание, когда перед нами возникает какое-нибудь препятствие, но это оказывались всего лишь тени облаков, скользящих по луне.

— Может быть, мы могли бы остановиться, — предлагаю я.

— Могли бы, если бы ты не оповестила весть мир, где мы находимся, — огрызается он, и продолжает всматриваться в дорогу, давя на педаль, как одержимый.

— Иногда нужно совершать правильные поступки! — кричу я.

— Если они не угрожают личной безопасности.

— Но, если ты не желаешь рисковать, как тогда можно изменить хоть что-нибудь?

— Я рискую, — протестует Бэзил. — Но я обдумываю свои поступки. Я остаюсь вне поля зрения. До этого момента!

— Я поступила правильно, — вызывающе сказала я. — Может быть, нам лучше вернуться и быть частью того, что мы начали.

— Нет, — всё, что он ответил.