Голодная пустошь

Он провел рукой по мокрым волосам, зачесав их наверх, отчего вид у него сделался каким-то ранимым. Улыбнулся пошире и снова стал похож на знакомого Бабаха. Который носил нелепый летный комбинезон времен Второй мировой и управлял таким же старым самолетом. Слушая, Тана изучала его. Он прятался за этой улыбкой и показной бравадой, но она понимала: так делают сломленные люди, а этот человек был явно сломлен.

— Из-за сложности и масштаба операции, связанной с международным терроризмом, правила постоянно менялись. Я заходил все дальше и дальше. И чем глубже погружался, тем больше отрывался от своих, потому что тем больше потерял бы, если бы меня раскрыли. Я все реже бывал дома. Грань между мной настоящим и моей ролью становилась все тоньше. Я отрастил волосы, набивал татуировки, проходил проверки. Я учился выживать в другом мире, обрастал связями.

— Кэм О’Халлоран — твое настоящее имя?

Он пристально посмотрел ей в глаза и какое-то время молчал, потом ответил:

— Отчасти.

Вот дерьмо. Тана встала, прошла мимо маленького вертолета, повернулась к Бабаху.

— Все еще играешь в свои игры, да? Думаешь, ты все еще под прикрытием, но ты уже стал маргиналом. Поэтому ты торгуешь алкоголем, наркотой и чем там еще.

Вот почему она ничего не нашла, когда искала информацию о нем.

— Как тебя зовут на самом деле?

Он сглотнул.

— Дэйв О’Халлоран. Сержант Дэйв О’Халлоран. Поищи в Интернете.

Она смерила его взглядом. Мысли бешено вращались.

— Ты не похож на Дэйва.

Уголок его рта изогнулся в горькой улыбке.

— Ну, зови Бабах. Меня звали Бабахом еще в детстве. Я был неуправляемым ребенком.

Тана вновь села напротив него, наклонилась поближе, руками оперлась о колени. Пристально посмотрела на него.

— А когда тебя подстрелили копы Ванкувера, ты отправился в больницу как кто?

— Стэн Бауэр, участник группировки Ангелы Дьявола.

— И что с тобой случилось, по мнению окружающих?

— Всем сообщили, что я стал овощем, что меня отправили в больницу, где я до конца своих дней буду разъезжать в инвалидном кресле и питаться через трубочку.

— Как ты получил татуировку трезубца? Мне сказали, для этого нужно убить человека.

— Все было продумано. Средней руки драгдилера, который спутался с Ангелами, часа в два дня замочили канадские копы из других соображений, а потом бросили труп в переулке, где я два часа спустя застрелил его снова.

Тана потерла подбородок, пытаясь все это осознать.

— К тому времени Ли завела роман с банкиром по имени Кев Симмс. Когда я узнал об этом, она поставила мне ультиматум: бросить работу под прикрытием и пройти курс лечения от наркозависимости, и тогда она уйдет от Кева, и мы попробуем начать все с чистого листа. Но я не смог. Мне было не до лечения — я считал, что с зависимостью справлюсь и сам, а серьезная сделка может сорваться. Я получил от ФБР и Интерпола несколько конфликтных алмазов[16] из Западной Африки, помеченных в лаборатории ФБР по новой технологии. Должен был встретиться с одним типом из Европы и заплатить ему этими алмазами за перевозку женщин и оружия. Он сказал, что знает, как нелегально провезти необработанные камни. Я четыре года работал под прикрытием, Тана, и если бы явился туда без камней, они почуяли бы неладное. Люди погибли бы, вся эта чертова операция бы рухнула. Так что я попросил Ли подождать. Она ответила: без вариантов, Трейси нужен отец, а Кеву предложили новую работу в Нью-Йорке, и она переезжает вместе с ним. Забрала Трейси и начала новую жизнь.

В его голосе звучала тоска. И боль. Тану резануло как ножом. Ей было так жаль его, потерявшего жену и дочь. Если она что и узнала за всю свою паршивую жизнь, так это то, что с хорошими людьми всегда случается какое-то дерьмо. Они становятся теми, кем не хотели стать.

Она отвела взгляд, опустила глаза — разговор становился слишком интимным.

— Значит… эти конфликтные алмазы должны были выявить путем лабораторного анализа, когда они пошли бы в производство?

— Да. Из Африки камни отправляли на Север, оттуда распространяли по разным местам, заносили в базу. Там их обрабатывали и наносили изображения милых полярных медведей или кленовых листьев.

— И выдавали сертификат о том, что это канадские алмазы?

— Совершенно верно. Стоили они на международном рынке примерно столько же, что и алмазы из конфликтных зон Африки и других стран. Чистые канадские алмазы гораздо выше ценятся в мире преступности и терроризма.

— И что случилось? Что пошло не так при этой сделке?

— Да полная задница, вот что случилось. Подсудное дело. Офицеру из Ванкувера донес один мутный тип, что будет незаконная сделка. Я прибыл один. Мне все было ясно с самого начала. Ванкуверские копы не знали о нашей работе под прикрытием, вот и замутили рейд.

— И твоя оперативная группа не наблюдала?