Голодные Игры: больше, чем жизнь...(СИ)

Когда я открыла глаза, то сразу увидела Пита, сидящего в другом углу комнаты, что-то шепча. Это было похоже на шизофрению. Он сжимал руки в кулаки, бился головой о стену, но при этом не переставал повторять про себя какие-то несвязные речи. То ли у меня сработало чувство самосохранения, то ли я просто отвыкла от присутствия Пита рядом, но я к нему не приближалась. Я сидела, прижавшись к решетке и тряслась от страха. Я совсем не так представляла нашу встречу. Конечно, мы оба покалеченные, с засохшей кровью на одежде, теле, волосах… Но мы должны быть рады друг другу, должны хотя бы улыбнуться, что еще оба живы, но этого не происходит. Вместе этого, пекарь поднимает свои ясно-голубые глаза на меня и замолкает. Я нервно сглатываю, когда замечаю, что он вцепился в самого себя, словно сдерживая. С ним что-то не то. Это не мой Пит. Не тот, которого я спасала, говоря бредни на камеру. Его зрачки начали бегать из угла в угол, а потом он прошептал таким голосом, как будто я враг номер 1:

-Где моя семья, Китнисс? -меньше всего я знала о том, что случилось с 12. Я даже не думала об этом, так как желала выпустить Пита из лап Сноу, а теперь мы оба сидим по разные стороны баррикад, в этой темнице и ожидаем пыток:

-Я… Ничего не слышала о них, Пит, -его глаза расширились, ноздри раздувались, как у быка перед красной тряпкой. И тут он заорал. Истошно. С таким мучением и злобой в голосе, что мурашки побежали по телу:

-Ты врешь! Ты знаешь, где они! Ты убила их! Ты виновата во всем! Ты — мерзкий переродок! Я ненавижу тебя! Ненавижу! -воздух ушел из моих легких. Нет, нет, нет! Только не это. Сноу прекрасно все распланировал. Он обманул меня, заставил сказать яркие речи на камеру, а сам долго работал над мои мальчиком с хлебом:

-Пит, послушай…-я старалась говорить самым жалостливым голосом, но в ответ на свою мольбу получила нечто другое, не то, на что рассчитывала.

Блондин срывается с места и бежит прямо на меня. Он хватает мои спутанные волосы, а затем бросает на кафельный пол. Я ударилась губой. Из нее тут же полилась кровь, но я не просила пекаря остановиться. Пусть он убьет меня. Да, я заслужила именно этой смерти. От его рук. От тех рук, что казались для меня раньше самым безопасным местом. Пусть будет так. Пит переворачивает меня на спину, садится сверху и впивается пальцами в шею. Он бьет мою голову о пол и душит. Медленно, без капли сочувствия и жалости. Я вижу, как в его глазах разливается удовлетворение, ощущение полного блаженства. Все становится мутным, и я едва могу дышать. Наконец-то. Я всем телом ощущаю, как умираю. Но и на этот раз смерть не уволакивает меня за собой.

Ни с того, ни с сего, Пит замирает. Его хватка на шее ослабевает, а затем совсем убирает руки. Я приподнимаюсь и захожусь в долгом и продолжительном кашле. Задыхаясь и давясь собственной кровью, я смотрю на Мелларка. Он снова у противоположной стены, бьется головой и что-то произносит. Он хотел убить меня. Он думает, что я причастна к гибели его семьи. Сноу, ты заплатишь за это! Я еще долго не могу придти в себя и заставить вернуться в свой угол. Не стоило быть медиком, чтобы понять: еще секунда, и мое тело валялось бы бездыханно на этой полу. Моя собственная кровь стекает маленькой струйкой из губы, пачкая тот самый белоснежный костюм. Вся комната пропитана запахом гнили и смерти. Я не решалась начать разговор с блондином, мне было страшно. Теперь я уже не понимала, стоило ли вообще спасать Мелларка? Он чуть не убил меня! Что его остановило? Совесть? Он выглядел одержимым… Беспомощным… Опасным…

Мы больше не разговаривали. Мальчик с хлебом, которого я знала, который готов был терпеть пытки, боль и унижение, чтобы спасти меня, умер. Сноу разрушил его внутренне, а потом бросил меня в его же лапы. Я для Пита теперь мишень, добыча и лакомый кусочек. Президент прекрасно понимал, что сломает меня больше всего, что заставит его молить о быстрой смерти. Потеря Мелларка. Я не могла с этим смириться, но и сопротивляться больше нету сил. Слезы льются из глаз, разрезая меня на части. Я не смогла. Я не сумела спасти хотя бы его. Его непорочную и чистую душу. Сноу и тут одержал победу. Все мои жалкие попытки и надежда, что пекарь уже далеко отсюда, оказались лишь надеждой. Конечно, же. Как я могла доверять Сноу? Как я вообще согласилась играть по его правилам? Из мыслей меня вырывает открывающаяся решетка нашей камеры. Миротворец стоит на пороге, ища кого-то глазами. Потом уверенными и большими шагами он приближается ко мне, хватает за руку и уводит в неизвестное место. Пит и молча смотрел на эту картину…