Голодные Игры: больше, чем жизнь...(СИ)

Комментарий к Глава 38.

Новая глава!

Тайна Райана раскрыта… Здесь я ставлю жирную точку в его истории.

Конечно, он появится в след. главе, но все то, что он скрывал, перед вами в этой главе.

Что скажите?

И что же будет дальше с Китнисс?

Жду ваших мнений, отзывов и критики♥

========== Глава 39. ==========

Сказать, что я чувствую себя, как выжатый сухофрукт — ничего не сказать. Мне казалось, что все мое тело облили бензином и подожгли. И сейчас я не преувеличиваю. Адская боль в области живота, головы и шеи. Я не знаю, как описать сейчас мое состояние. Не хочется ни есть, ни пить, ни жить. К чему все это? Почему мои глаза вновь открылись? Но самое интересное ждало меня только впереди. Чуть-чуть припустив голову, я заметила, что на огромном белом бинте на моем животе проступило алое пятно. Я не понимала откуда оно взялось, но вся брюшная полость, словно парализована, но в тоже время неприятное ощущение сопровождало каждый мой вдох и выдох. Изучая дальше свое тело, я поняла, что моя шея совсем не двигается. Только сейчас почувствовала, что ее туго стянули этим воротником, не дав мне даже на миллиметр повернуться с сторону. Голова гудела, как будто по ней стукнули двумя тарелками одновременно. Не знаю, сколько я уже здесь валяюсь, но посмотрев немного вниз, я увидела маму. Она склонилась рядом с моей рукой и неспокойно спала. Ее волосы спутаны и взлохмачены, а на лице такая печать горя и боли, что меня привело в полнейший шок. Я не обещала тебе, мам, то, что ты просила. Все по честному. Вдруг она вскочила, как будто увидела что-то ужасное, и тут же взглянула на аппараты рядом с моей кушеткой. Волна облегчения накрыла ее с головой. Когда мать перевела на меня свой отстраненный взгляд, я думала, что ее хватит сердечный приступ. Лицо побелело от шока, а серые глаза увеличились в несколько раз:

-Блок «С»! Срочно! Пациентка очнулась! Блок «С»! -завопила мама, выбежав в коридор. Послышались громкий топот ног, чьи-то восторженные крики. В мою палату залетело несколько врачей, которые тут же принялись меня допрашивать, словно псих больную:

-Как тебя зовут? Сколько лет? Говорить можешь? -люди в белых халатах заполонили все свободное пространство. Я совсем потерялась и запуталась. Вас слишком много! Можно по порядку?

-Меня…-я начала еле шептать. Такое уже было несколько дней назад, когда Пит чуть не удушил меня, но сейчас оказалось все в сто раз тяжелее. Я не могла дышать, когда говорила, и не могла говорить, когда дышала. А доктора наперебой проверяли все аппараты, разговаривая на непонятном языке:

-Проверьте брюшную полость! Тут кровотечение, доктор Сириус! Сильное? Пытаемся остановить! Рана неглубокая, но продолжает кровоточить! Работайте руками, а не языком! Что с позвонками? Снимок показал, что один вывихнут! Шею зафиксировали?! Да, с самого начала после определения повреждения! Поставьте капельницу! Уже, сэр! -и это продолжалось бесконечно долго. Они все перекрикивались между собой, будто вытаскивают меня с того света, хотя я уже жива. Когда этот гул наконец-то стих, и мама что-то нажимала в этих приборах, я прошептала:

-Что произошло? -мой голос похож на шипение змеи. Я не знаю, как вообще меня можно было расслышать. Моя мать посмотрела на меня с такой злостью и сожалением одновременно, что я чуть не провалилась со стыда. Мне хотелось перед ней извиниться, но я не знала как. Она села на мою кушетку, поправляя трубку, идущую от какого-то аппарата к моему носу, а затем так же тихо проговорила:

-Ты пришла в себя. Это самое главное, девочка моя. Об остальном поговорим попозже, хорошо? -я конечно же не согласилась с ее мнением. Слишком много секретов! Надоело уже, честное слово! Мать заметила мою реакцию, и только спустя какое-то время, сквозь невидимые слезы, сказала:

-Ты была в коме, Китнисс. Целую неделю ты лежала тут, как труп. Пуля прошла слишком глубоко, задев селезенку. Была сложна операция, после которой ты не приходила в себя. Джереми говорил, что нужно подождать 3-4 дня, а ты все не возвращалась и не возвращалась… Я не знаю, каким Богам молиться, что ты наконец-то здесь. С нами…-я была в шоке от того, что рассказала мамы. Я ожидала услышать что-то вроде «Все нормально. Ты пришла в себя. Раны неглубокие, не считая шеи!» Но то, о чем мне только что поведали, совсем казалось другой реальностью. Я не знаю, не помню, чтобы в меня кто-то стрелял! Откуда эта пуля?

-Мам…-снова тихонечко пробубнила я, как бы извиняясь. Она взяла меня своей дрожащей рукой. Я чувствовала, что еще чуть-чуть, и она разрыдается до головной боли прямо сейчас, — Прости, -договорила я, опустив глаза. Не представляю, что испытывает мать, когда знает, что ее ребенок находится на грани жизни и смерти. Ведь кома — это то самое подвешенное состояние, когда ты ничего не можешь сделать… Кожа покрывается мурашками, когда мать украдкой утирает слезинки с щек: