Голодные Игры глазами Пита Мелларка (СИ)

Эту фразу он говорил мне, когда мы прощались после жатвы. А ведь и вправду, Игры зачастую меняют людей до неузнаваемости. Чаще всего победители просто напросто сходят с ума, либо становятся пьяницами или наркоманами. Не думаю, что я из таких. А еще бывает, что в трибутах не остается ни капли человечности, они становятся убийцами и готовы пойти на все, что угодно, ради победы. Наверное, именно это и имел ввиду мой отец. Он не хочет, чтобы я убивал без разбора, но я и сам этого не хочу. Да и вдобавок, я никогда бы не смог убить Китнисс или просто невинного и беззащитного человека. А зрители наверняка будут этого ждать, но я не предоставлю им такого удовольствия. Лучше я разочарую весь Капитолий, но останусь собой. Никто не заставит меня действовать по чьим-то правилам. У меня есть свои.

Проснувшись утром, бреду в душ. По памяти нажимаю кнопки, и на меня опять льется мыло. Сегодня оно пахнет розами еще сильнее. Может, у стилистов получится отбить чем-нибудь этот запах? Выхожу из душа и вижу Лейси, Саймона и Рамону у себя на кровати. При виде меня они разом подскакивают со своих мест и начинают что-то пищать своими смешными голосами. Потом они усаживают меня в кресло и начинают делать свое дело. При этом они без остановки обсуждают все, что происходит вокруг. Главная тема для разговора это, конечно же, Голодные Игры. Они расхваливают, в каком предвкушении находятся. Интересно, хоть кто-нибудь из них задумывался, что сейчас чувствуют трибуты? Маловероятно.

Когда они заканчивают, приходит Порция с моим костюмом. Он просто потрясающий: черный шелк блестит под светом даже ламп, рукава, воротник и низ штанин расшиты красными языками пламени. Когда Порция подводит меня к зеркалу, то я просто себя не узнаю. Она явно рада такой моей реакции и спешит обрадовать Цинну в том, что костюм пришелся мне по вкусу.

— Порция, я надеюсь, что сегодня мы с Китнисс не будем одеты одинаково? — шучу я.

— Нет, — смеясь, отвечает она, — но вы будете прекрасно смотреться вместе. — А ты уже знаешь, что скажешь на интервью?

— Да, — отвечаю я, — и думаю, все удивятся.

— Расскажи мне, — умоляюще говорит она, — я никому не скажу!

— Ты скоро все узнаешь. Потерпи еще немного.

— Ну ладно, — разочарованно произносит она и продолжает поправлять мою прическу.

Дальше она объясняет, что я должен буду делать. Задача очень простая: я должен идти на сцену сразу после Китнисс, и занять свое место, потом из каждого дистрикта будут подзывать сначала девушку, а потом парня, значит, я буду самым последним. Когда Цезарь назовет мое имя, я должен буду пройти к нему на центр сцены и отвечать на вопросы, когда прозвенит звонок, обозначающий конец интервью, я должен вернуться на свое место и ждать, пока трибутов не уведут со сцены.

Порция повторяет мне это три раза, хоть я и понимаю с первого.

Приходит время спускаться вниз. У лифта только моя команда подготовки, Порция и я. Возможно, Китнисс с Цинной уже спустились вниз.

Когда мы приезжаем на нужный этаж, я сразу понимаю, что так оно и есть. Среди всех трибутов Китнисс явно выделяется. Она самая красивая. В роскошном ярко-красном платье она выглядит потрясающе. Цинна держит ее за руки и что-то ей говорит. Она явно переживает. Странно, почему-то я почти не переживаю, хотя сегодня я сделаю то, на что не решался столько лет. Порция подводит меня к ним.

— Прекрасно выглядишь, — говорю ей Китнисс.

— Спасибо, — немного растеряно отвечает она, — ты тоже.

К нам подходят Эффи с Хеймитчем. Над ними тоже явно трудились стилисты, потому что даже Хеймитч и тот выглядит отменно. По громкоговорителю сообщают о минутной готовности к интервью. Менторы строят трибутов один за другим. Я стою в самом конце после Китнисс. Вблизи ее платье кажется каким-то волшебным, оно будто светится изнутри. Я думаю, Цинна припрятал в него какой-то фокус вроде того, на Церемонии Открытия.

Сцена озаряется ярким светом, на всех экранах появляется Цезарь Фликерман в своем неизменном синем костюме. В этом году его волосы синего цвета в тон. Это что-то вроде традиции: каждый год волосы Цезаря нового цвета.

Он приветствует всех зрителей. В зале все аплодируют без остановки. Наконец он просит выйти на сцену главных гостей сегодняшнего вечера, и в этот момент кто-то сзади толкает меня в спину. Все идут один за другим, и как только очередь доходит до меня, я вспоминаю наказы Эффи и выпрямляю спину, а на лицо натягиваю дружелюбную улыбку. Мы садимся на стулья полукругом, и я начинаю ждать своей очереди.

Естественно, все профи придерживаются роли безжалостных машин-убийц, которые готовы на все ради победы. Остальные же довольствуются, чем могут. Кто-то хвалится своими умениями, кто-то успехами на тренировках, а кому хвастаться и вовсе нечем. Парень из одиннадцатого почти не отвечает на вопросы Цезаря, такое чувство, что ему совсем плевать на происходящее вокруг, но своим видом он всем внушает страх — под два метра ростом, крупный, владеет мечом. Даже профи звали его к себе, но он не захотел.

Приходит очередь Китнисс. Она неуверенно встает и идет к Цезарю. Мое сердце сжимается.