Голодные игры. Наконец-то счастливо (СИ)

- Мама! Папа! – объявляет она. – Я вас так люблю! – с этими словами она нас обнимает. Девчушка устраивается между нами, а я беру рисунок. На нем можно различить меня и Пита, рядом Лили. На глазах появляются слезы. Слезы счастья и я начинаю плакать.

- Китнисс. - нежный голос Пита. Я поворачиваю лицо в его сторону. – Китнисс, проснись! – он молчит. Начинаю вертеть головой из стороны в сторону. Лили буквально растворяется в воздухе, а очертания Луговины сменяются черными пятнами. В конце концов, вокруг окончательно потемнело. Мне надо несколько секунд, чтобы понять, что все это было сном.

Оглядываясь вокруг, в поисках детской кроватки. Внутри еще остается капелька надежды, что сном было лишь то, что Лили четыре, но я ее рожала. Кроватки нигде нет, а я полу сижу в объятиях Пита. Его сильные руки обвивают меня, а он шепчет успокаивающие слова. Пит думает, что я плакала из-за кошмаров.

Сейчас я очень четко понимаю, что хочу детей. Именно в этот момент я захотела дочку так, как никогда не хотела. Но страх остался. Теперь я не знаю, что делать. Я очень хочу дочь, но боюсь. Боюсь, что потеряю ребенка во время беременности, что он родится мертвым, что он умрет в раннем детстве. Нет, даже не так. Что он умрет. Я больше не перенесу потерю близких мне людей. Но в то же время, я очень хочу ребенка. Хочу держать его на руках, бегать с ним и Питом по Луговине, так же как во сне. Утыкаюсь в грудь Пита и начинаю плакать от бессилия.

- Китнисс, не плачь. Это просто сон. Он не сбудется. Все будет хорошо, - шепчет Пит и гладит меня по спине.

- Нет, не будет, - говорю я, всхлипывая. Пит вопросительно смотрит на меня. – Мне приснилось, как будто у нас есть дочка, - вспоминаю, как держала малютку на руках, какими глазами смотрел на нее Пит, с какой нежностью брал ее на руки, и начинаю плакать еще сильнее. Мне требуется несколько минут, чтобы продолжить. – Было так здорово, мы веселились на Луговине, - теперь вспоминаю, как Пит кружил ребенка в воздухе, а Лили визжала от восторга. Вновь начинаю плакать.

- Будет тебе дочка, - смеется Пит.-Только не плачь.

- Я боюсь.- честно признаюсь я.

- Китнисс, давай поспим и утром, на свежую голову все обсудим? – спрашивает Пит, я киваю. Его пальцы касаются моего подбородка, и он целует меня. Он смотрит на меня слегка встревоженным взглядом. Потом его губы касаются моего лба. – Боже, Китнисс, у тебя температура, - я подозревала, что так будет. Еще бы у меня ее не было. Лежала под ледяным дождем. Пит еще раз прикасается губами ко лбу и, что-то бубня под нос, встает с кровати и выходит из комнаты. Хоть бы слово сказал. Я тут заболела, а он даже не соизволил сказать, куда его потащило! Хоть бы свет включил, не знаю. А то лежу тут одна, в темноте. Еще и звуки непонятные. Или, может мне кажется? Укутываюсь в одеяло так, что торчит только голова.

Через несколько секунд в комнате появляется Пит с какими-то таблетками. После пяти минут сопротивления и аргументов типа: само пройдет, Пит кое-как заставляет меня выпить эти таблетки.

Сон долго не идет, поэтому прошу Пита мне почитать. Так я и заснула, уютно пристроившись в его объятиях, слушая какую-то много раз перечитанную историю.

Комментарий к Глава 10.

Приятного чтения)

Надеюсь на ваши отзывы)

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел)

========== Глава 11. ==========

На следующий день я проснулась довольно поздно. К тому времени уже уехал Гейл. Пит сказал, что он заходил рано утром, когда я спала, и они решили меня не будить. На сколько я знаю, Гейл должен позвонить мне, как только приедет во Второй.

Пит просидел со мной полдня. Я попросила принести его из моего дома тот альбом, который он мне подарил. Все время мы провели за рассматриванием подарка. Несколько раз Питу пришлось меня успокаивать. Казалось, что все это было не два, не год назад, а буквально вчера. Когда до конца оставалась буквально страничка, я решила,что на сегодня хватит и отложила альбом в сторону.

Весь день, Пит давал мне какие-то таблетки, которые, по его словам, должны поставить меня на ноги за несколько дней. Чувствовала я себя, мягко говоря, не очень. Все тело болело, голова раскалывалась не столько от температуры, сколько от моих нескольких часовых рыданий, вызванных воспоминаниями. Пит пару раз просил, чтобы я не смотрела дальше, раз мне так тяжело, но потом понял, что я сама остановлюсь, когда пойму, что больше не могу. Температура не поднялась за день выше тридцати восьми с половиной, но и не опустилась ниже. За весь день я не съела ничего. Под вечер Пит испек мои любимые сырные булочки, и я не смогла устоять. Пит принес мне чай с малиной, который я ненавижу, но все-таки пришлось выпить. За него Пит пообещал мне почитать на ночь.

На следующее утро я чувствовала себя куда лучше. Тело уже не болело, а температура упала до тридцати семи. Даже появился аппетит, а чай с малиной оказался не таким уж и отвратительным.