Голодные игры. Наконец-то счастливо (СИ)

Я повернулась к нему лицом и уткнулась в его грудь. Его руки обнимают меня. Чувствую, как он улыбается. Наверное, звучит странно, но я правда чувствую.

Пит выпускает меня из своих объятий, берет за руку и ведет к пледу.

- Пит, ты что, решил меня закормить до смерти разными вкусностями? – спрашиваю я, вспоминая утреннее пирожное. В это же время я поудобнее устраивалась на пледе.

- Ну, тортик еще ничего не решает, - очаровательно улыбнулся Пит. Когда он так делает мурашки пробегают. – Но если ты так хочешь, могу носить их тебе каждый день, - он открывает упаковку сока и наливает его в стаканы.

- А пирожное? – спрашиваю я.

- Какое пирожное? – Пит поднимает на меня удивленный взгляд, оторвавшись от сока.

- Пит, ты что, издеваешься? Которое ты принес мне утром! С шоколадом, - взрываюсь я. У него что, амнезия?

- Ничего я не приносил, - пожал плечами Пит, но тут же оживился. – А что за пирожное? – он взял в руки нож и стал резать торт.

- Я пошла завтракать, а на столе лежало красивое шоколадное пирожное с сердцем сверху. Тоже шоколадным, только темнее, - принялась рассказывать я. Пит сосредоточенно отрезал кусок торта. Можно даже сказать, вырезал. Он проводил ножом вокруг моего имени. – Пит, мне этого много. Я столько не съем, - я принялась останавливать Пита, но тот игнорировал мои возгласы.

- Китнисс, ты себя видела? Тебе есть и есть! - усмехнулся он и у меня в тарелке оказался огромный кусок торта. Театрально закатив глаза, я принялась его есть. Зная Пита, мне придется, и правда, все съесть. На вкус это оказалась чем-то превосходным. Я очень хорошо почувствовала малину с шоколадом, а послевкусие похоже на мед. – Так что там с пирожным? Вкусное было? – спрашивает Пит, после того, как и у него на тарелке оказался кусок торта.

- Твой торт вкуснее, - честно говорю я. Пит улыбается. Дальше мы молча едим.

Проходит где-то минут двадцать. На моей тарелке остается еще маленький кусок, а вот на тарелке Пита пусто.

- Ешь давай, - усмехается он. Мотаю головой. Больше не влезает. Наелась на несколько недель вперед. Для меня есть торт это что-то из ряда вон выходящее. Первый раз я попробовала его в Капитолии. Вообще я ела торт всего лишь три раза в жизни. Второй раз это было дома, после первых Игр мама испекла для меня клубничный торт. И сейчас третий.

- Ну, сама напросилась, - театрально вздыхает Пит и слишком быстро, чтобы я среагировала, мажет мой нос кремом.

- Эй! – возмущаюсь я и хочу сделать тоже самое, но Пит уже повалил меня на плед и щекочет. Смеюсь так, что в глазах уже слезы, пытаюсь отпихнуть Пита, но он гораздо сильнее меня. Щекотка тоже не работает, он ее не боится.

- Все, все прекрати! Съем я этот торт, только хватит, - сквозь смех прошу я. Он перестает, садиться сбоку, помогая подняться. Он берет в руки тарелку с ложкой. – Давай, Китнисс. Ложечку за Пита, - начинает кормить меня. Я смеюсь, но все-таки съедаю. – Ложечку за… - бьет он ложкой по пустой тарелке. – Ладно, ты молодец.

Он встает, оттряхивает штаны и протягивает мне руку, чтобы помочь встать. Я подаю ему свою, и он тащит меня в сторону качелей. Кладет медведя на траву и усаживается, увлекая меня с собой.

Послушно сажусь рядом, неожиданно оказываюсь в его объятиях. По телу разливается тепло. Уютно, хорошо, ничего не боюсь. Спокойствие окутывает меня. Скидываю обувь и полу ложусь на плечо Пита.

- Даже не верится, что ты все это сделал для меня, - тихо говорю я.

- Для тебя я все что угодно сделаю, даже отдам жизнь, - так же тихо говорит он.

- Я тоже, - даже удивительно. Минуту назад мы с ним смеялись, веселись, а сейчас спокойно сидим. За это я и люблю Пита. Он такой открытый, добрый, честный. Он веселый, но когда вопрос касается чего-то серьезного, его веселье улетучивается и Мелларк сделает все, чтобы ушло все плохое.

Проходит минута, две, три, полчаса. Думаю о наших отношениях с Питом, с Гейлом и понимаю, что мне нужен не огонь Гейла, подпитываемый гневом и ненавистью, а весенний одуванчик — символ возрождения, обещание того, что, несмотря на все потери, жизнь продолжается. Что все снова будет хорошо. И это может дать мне только Пит. И когда он шепчет мне:

- Ты меня любишь. Правда или ложь?

Я отвечаю:

- Правда.

Слышу только стук его сердца, да и не думаю, что сейчас вокруг есть еще какие-то звуки. Чувствую, что засыпаю. Пит раскачивается на качелях, но не сильно. Он лишь выпрямляет и сгибает ноги. Мелларк знает, что я боюсь сильно качаться. Но сейчас и это кажется каким-то невероятным полетом. Глаза уже закрываются, и я поддаюсь наступающей темноте.

Чувствую, как Пит берет меня на руки и несет меня в дом. Стараюсь не заснуть, не хочу, чтобы он уходил и надо ему об этом сказать, но мне что-то мешает. Страх, что он откажет? Уже почти поглотивший меня сон? Гордость? Наверное, первое.

В моей комнате довольно прохладно, несмотря на то, что на улице тепло.

Пит нежно укрывает меня одеялом и целует в щеку. Ну, давай же, скажи ему! Слышу отдаляющиеся шаги. Или сейчас или никогда.

- Пит, - произношу я, но, кажется, настолько тихо, что он не услышал.