Голодный город

Это была абсурдная логика, но именно она возобладала. Для многих независимых продовольственных магазинов эта вторая волна экспансии супермаркетов была еще губительнее, чем первая, поскольку теперь с ними приходилось конкурировать напрямую. К 2006 году супермаркеты уже отвоевали 12% рынка в секторе внутриквартальных магазинов, и их доля продолжает быстро увеличиваться¹⁰. Магазин на ближайшем к моему дому углу попал под власть Tesco в 2005 году. Для меня это был невеселый день. Прежнее заведение, конечно, не было гастрономической пещерой Алладина, но обладало своим особым обаянием и предлагало покупателям большой выбор маринованных овощей. Поскольку я живу в центре Лондона, меня никто не заставляет покупать продукты в Tesco — стоит пройтись чуть дальше, и к моим услугам много других магазинов. Но не всем британцам так повезло. К примеру, в оксфордширском городке Бичестер (население 32 ооо человек) в 2005 году имелось шесть магазинов Tesco, и больше ничего. В интервью Би-би-си одна из жительниц этого города поведала: ей настолько надоело однообразие, что иногда она ездит «побаловать себя» в ближайший супермаркет Sainsbury’s, который находится в Бэнбери — примерно в 30 километрах от ее дома¹¹.

ВЫХОЛОЩЕННЫЙ ГОРОД

Супермаркеты настолько прочно вошли в нашу повседневную жизнь, что уже и не вспомнишь, какими были города до их появления. Для всех, кто родился после 1980-го, времена мясных магазинчиков, пекарен и свечных лавок выглядят такими же далекими, как эпоха, когда еще не существовало мобильных телефонов и компьютеров (если честно, она и мне самой кажется отдаленной). Но еще четверть века назад центральные улицы служили горожанам местом общения, а покупка продуктов сопровождалась обменом новостями и слухами.

Сегодняшние же супермаркеты — это обезличенные заправочные станции, где мы делаем технические остановки, чтобы функционировать дальше. Они поощряют индивидуализм, а не общность, точно также, как айподы и компьютеры. Интернет, конечно, потрясающий инструмент коммуникации, но он не может заменить живого контакта с человеком. А ведь именно в этом состоит великая сила еды: она физически объединяет нас в одном пространстве, создавая между людьми связи, которые не заменишь никаким иным способом.

В своем классическом исследовании «Смерть и жизнь больших американских городов», изданном еще в 1961 году, Джейн Джекобе описала «балет на Хадсон-стрит»: повседневную жизнь в нью-йоркском районе Гринвич-Виллидж, где жила она сама. Эту улицу, где соседствовали друг с другом жилые дома, магазинчики и небольшие фирмы, в разное время оживляли разные люди, следующие повседневному распорядку: кафе заполнялись работниками фабрик в обеденный перерыв, горячая пора для магазинов наступала по утрам и вечерам, когда местные жители делали покупки. Джекобе утверждала, что бесчисленное множество личных контактов, ежедневно происходивших на улице, порождало сильное ощущение местной идентичности: улица воспринималась как общее достояние, поэтому люди заботились о ней, а значит, и друг о друге. В качестве примера Джекобе приводит случай, когда она увидела, как на улице мужчина пытается куда-то увести маленькую девочку: «Наблюдая сцену в свое окно второго этажа и думая, как мне вмешаться, если потребуется, я вскоре увидела, что могу не волноваться. Из мясного магазина на первом этаже дома напротив вышла женщина, которая ведет там торговлю вместе с мужем. Скрестив руки на груди, с решительным лицом она встала в пределах слышимости от мужчины и девочки. Примерно в тот же момент по другую сторону от них с твердым видом появился Джо Корначча, который вместе с зятьями держит магазин кулинарии... Сам не зная того, незнакомец был окружен»¹².

Тревога была ложной (мужчина оказался отцом девочки), но мораль истории очевидна: на Хадсон-стрит непривычная ситуация не могла остаться незамеченной, а потенциальные преступления предотвращались общими усилиями обитателей. Местные лавочники были своего рода стражами порядка: они знали соседей в лицо и старались быть в курсе всего, что происходит в квартале. Как видно из заголовка книги, Джекобе была страстным противником единообразного и монокультурного «зонального» подхода к градостроительству, который тогда преобладал в Америке. Ее труд — своеобразный гимн традиционным смешанным кварталам и их способности порождать чувство сопричастности.