Голодомор: скрытый Холокост

К началу мая наше село совершенно обезлюдело, ужас затаился в каждом доме и каждом дворе. Мы чувствовали так, словно весь мир покинул нас. Главная дорога, на которой раньше кипела жизнь села, теперь стояла совершенно пустой и стала зарастать сорняками и травой. Редко можно было увидеть одинокого прохожего или кошку с собакой. Многие хаты стояли обветшалыми и опустевшими, с распахнутыми окнами и дверями. Хозяева либо умерли, либо были сосланы в концентрационные лагеря, либо покинули село в поисках средств к существованию. Когда-то эти светлые аккуратные домики были окружены амбарами, конюшнями, хлевами, загонами для свиней и заборами. Теперь можно было увидеть лишь остатки этих строений. Все они оказались разобранными по частям и использованы вместо дров.

Даже деревьев не миновала такая же участь. Прекрасные ивы, всегда украшавшие украинские деревни и сёла, выглядели теперь изуродованными, с обломленными ветвями. Изголодавшиеся люди не имели сил срубить толстые ивовые стволы, и теперь они стояли вдоль дорог, словно увековечивая память страшной борьбе между лютой зимой и умирающими людьми. Фруктовые деревья тоже обломали на растопку. С лица земли исчезла половина знаменитых украинских садов. То, что от них осталось сейчас буйно цвело: вишнёвые, абрикосовые, яблоневые и сливовые деревья стояли окутанные белом и розовым цветом. Но цветение этой весной было не таким как раньше.

Вся земля перед домами и на задних дворах зияла безобразными ямами, следами «деятельности» хлебозаготовительной комиссии в поисках припрятанных запасов еды.

Село выглядело так, словно в нём обитали привидения. Как будто Чёрная Смерть пронеслась над нашим селением, заглушив людские голоса, звуки животных и птиц. Смертельная тишина покровом лежала на всём. Те несколько кошек и собак, чудесным образом пережившим ужасное время, выглядели теперь как экзотические животные.

К концу мая 1933 года голод пошёл на убыль. Массовые пытки прекратились. Овощи и фрукты стали доступны каждому, кто имел силы выйти на улицу. Кроме того, власти нуждались в рабочих руках. Поэтому им не оставалось ничего, как обеспечить трудоспособных членов колхоза необходимым продовольствием, чтобы они могли работать. И сельские жители, которые ещё могли стоять на ногах, лишённые всего, униженные, измождённые голодом, из последних сил побрели в колхоз, чтобы заработать кусок хлеба и одну или две порции пшёнки или гречневой каши. Те, кто уже не мог работать, оставались на милость родственников и друзей.

Мне повезло. Несмотря на нищету и полное истощение от голода, меня никогда не покидала мысль получить высшее образование. Благодаря стремлению учиться дальше, мне удалось навсегда уехать из села.

Обессиленный, живший в абсолютной нищете среди трупов односельчан, я, тем не менее, сделал почти невозможное, чтобы завершить моё среднее образование.

В то время в нашем селе была школа-девятилетка. Она состояла из четырёх классов начальной школы и средней школы, с пятого по девятый класс. Окончив девятилетку, можно было пойти учиться в институт.

В 1933 году я заканчивал последний класс и в июне должен был сдавать выпускные экзамены. Но многие мои одноклассники так никогда и не получили своих аттестатов. С наступлением голода резко упала посещаемость. Многие умерли. Некоторые школьники бросили школу и вынуждены были искать средства к существованию. Кому-то посчастливилось уехать с Украины, в основном — на территорию России, где голода не было. Многих крестьян раскулачивали и целыми семьями ссылали в Сибирь. Поэтому в начале марта наша школа закрылась, и несколько оставшихся учеников остались предоставлены сами себе. Но, несмотря на все трудности, я не оставил своей мечты об образовании. И моя настойчивость увенчалась успехом: меня приняли в школу в соседнем селе, и в июне я получил аттестат зрелости. Это стало поворотным пунктом в моей жизни. Я решил бежать. Не помню точной даты, но знаю, что тот день стал самым важным днём в моей судьбе.

Однажды ночью, с куском хлеба в заплечном мешке и пятью карбованцами в кармане, одетый в заплатанные брюки и не по размерам большую рубаху, босой, я тайком выбрался из села и направился в районный центр. Я слышал, что там открыли подготовительные курсы для тех, кто имел аттестат и хотел поступить в институт. Удача не покинула меня, и с помощью хороших людей я был зачислен на эти курсы. По окончании курсов я поступил в педагогический институт. Четыре года спустя, я получил диплом учителя средней школы. Когда началась Вторая Мировая война, я стал солдатом. Я попал в плен к немцам и оказался в СТАЛАГЕ № 3 в Германии.

После окончания войны, зная, что Советский Союз считает всех русских военнопленных предателями родины и поэтому дома их ждёт расстрел, я решил остаться в Западной Германии как перемещённое лицо. Позже мне удалось перебраться в Америку.