Голое свидание (СИ)

– Ты ведь знаешь, что играешь с огнем, правда?

– Разумеется.

– Тогда слушай, – горячий шепот опаляет мое ушко. – Сейчас я думаю о том, как задеру твое платьице и полюбуюсь на аппетитную попку, которая не дает мне покоя с самого первого взгляда тогда, в гардеробной, где ты выставила ее, уткнувшись в зеркало. Я представляю, как я сжимаю ее, оставляя розовые следы от пальцев на белой коже. Меня занимает вопрос, есть ли там родинки? И я так и не узнал, какого цвета трусики на тебе сегодня. Но честно говоря, я бы даже не стал их разглядывать. Я стянул бы их и запустил бы руку тебе между ног. Я бы так тебя приласкал, Дашенька, что ты бы умоляла меня тебе засадить.

Слушая эту речь, чувствуя, как Сергей задевает губами ухо, представляя эту картину, ощущая прижавшийся ко мне член, я дышу все глубже. То, что говорит Никитин, будоражит меня сверх всякой меры, и когда он замолкает, я выдыхаю. Он наверняка сейчас чувствует, как я возбудилась. Температура поднялась, грудь вздымается, ноющие соски вот-вот проткнут туго натянутую ткань.

Заметив, что на стол накрыли, мы возвращаемся. Я так взволнована, что во мне острее откликается даже касание наших колен под столом. Хорошо, что я заказала легкий салат, потому что что-то серьезнее запросто сейчас застрянет у меня в горле. Мысли совсем не о том. Словно чувствуя мое смятение, Сергей немного разряжает обстановку:

– Надо было попросить, чтоб сервировали на троих.

Непонимающе смотрю на него.

– Твой друг остался без приборов.

Прыскаю со смеху:

– И долго ты мне будешь это припоминать?

– Честно говоря, впервые на свидание со мной девушка берет дополнительную помощь. Раньше я всегда справлялся.

Он шутит, но взгляд его тягуч, в нем отражается пламя свечей, которые нам зажгли, и что-то еще. Что-то древнее и животное.

Но легкий тон, который поддерживает Никитин сейчас, помогает нам вынырнуть из вязкого состояния возбуждения. Постепенно мы переходим на более непринуждённый разговор, только это все на поверхности, а внутри как будто таймер с обратным отсчетом.

Мы поддерживаем светскую беседу, а наши взгляды бесстыдно исследуют друг друга, а воображение подкидывает картины одну непристойнее другой.

В какой-то момент ловлю взгляд Сергея на моей груди, и по мне словно электрический разряд пробегает, потому что я представляю, как Никитин целует ложбинку и посасывает сжавшийся сосок.

– Я на минуточку, – хриплю я и, отложив салфетку, поднимаюсь с места.

Мне определенно стоит освежиться.

Отдельные кабины уборной радуют простором, чистотой и наличием раковины. Собираюсь умыть горящие щеки, но позади меня мелькает что-то темное. Хочу крикнуть, что занято, и запереть дверь, но последнее за меня делает Сергей.

Он проходит ко мне, за спиной поворачивая замок.

– Я на минутку, – хрипит он. – Я просто обязан узнать, как это.

И прежде, чем я успеваю уточнить, что «это», Сергей притягивает меня к себе и целует. Жадно, страстно, подчиняя, не оставляя даже мысли о сопротивлении.

– Дашка, – выдыхает он, отрываясь от моих губ и глядя в мои помутневшие от желания глаза. Его рука сжимает на моей груди, а затем проскальзывает в глубокий вырез и находит сосок. – Ты же этого хотела?

– Да, – слабым голосом признаю я, выгибая спину.

– Скажи, как ты хотела, – требует Никитин.

– Сожми посильнее, – прошу я, и он слушается. Целует мне шею и пощипывает горошинки.

– Что еще сделать?

– Я хочу, чтобы ты поцеловал ложбинку и втянул в рот соски, и гладил их языком, – шалея от собственной смелости, говорю я.

Не задавая лишних вопросов, Сергей спускает широкие бретели с плеч и исполняет мое желание. Когда ноющие вершинки оказываются во влажном и горячем плену, втягиваю в себя воздух. Это моя главная эрогенная зона, и то, как Никитин стимулирует ее, сносит мне крышу. Я вцепляюсь в его плечи, потому что ноги начинают слабеть. И когда Сергей слегка прикусывает сосок, сквозь меня проходит ток.

– Даша, ты мокрая? Там внизу? У тебя там горячо? – напряженно спрашивает он.

– Не знаю, – шепчу я, прислушиваясь к ощущениям от руки Сергея скользящей по ноге.

Сергей добирается до границы кружева чулка, поглаживает ее и переключается на промежность.

Не забираясь в трусики, он надавливает на киску сквозь ткань и почти рычит:

– Твою мать, Даша! Ты очень мокрая, и очень горячая! С этим надо что-то делать, а то наше свидание пойдет по п*зде. Твоей сочной маленькой п*изде. Дашенька, раздвинь ножки чуть шире, я тебе помогу.

Как в тумане я ненамного шире расставляю ноги, но Сергею хватает, чтобы просунуть всю ладонь. Прямо через влажное белье он потирает и пощипывает срамные губки, которые с готовностью расходятся, позволяя чутким сильным пальцам нащупать пульсирующую плоть. От каждого прикосновения к клитору, я сильнее закусываю губу и крепче впиваюсь пальцами в плечи Никитина.

– Вот так, девочка, – ласково подбадривает меня хриплый шепот Сергея. – Давай, Даш, кончи. Не надо спектаклей, я все почувствую и так.

Это невыносимо!