Голограф (СИ)

— Утром он был в сто раз дороже. И Путин с утра был президентом, — указал я на портрет в газете, брошенной на стол.

— А что еще вас удивило? — озабоченно спросил Георгий.

— Телевизор Рубин, восемьдесят дюймов по диагонали. Даже у японцев таких нет.

— Возьмите газету и почитайте ее, а я пока отойду позвонить.

Раскрываю «Российскую газету». Газета, как газета, если не читать подпись под фотографией: «Премьер министр Российской Федерации В. В. Путин». Дальше новости экономики: виды на урожай, выпуск нового комбайна, все как обычно.

По ходу чтения я узнал, что ВВП США упал на семь процентов, и Президент Хилари Клинтон требует напечатать еще полтриллиона долларов. Были и другие новости, никак не входящие в мое понятие реальности.

Вернулся Георгий, и мы стали последовательно, шаг за шагом, вспоминать историю России в его и моем представлении. До тысяча девятьсот девяносто первого года они совпали полностью, но вот дальше были различия.

В декабре 1991 года президента застрелил снайпер, и были назначены новые выборы, в которых победил Примаков. Ему досталась страна, стоящая на краю пропасти. В магазинах были пустые прилавки. На рынках было все, но отовариваться там на обычную зарплату было нереально. Постепенно стали отпускать цены, параллельно увеличивая зарплату, стараясь не допускать гиперинфляции. Приватизировали небольшие предприятия и магазины. Мелкие предприниматели стали заполнять рынок, низкий курс рубля помогал держать конкуренцию с импортными товарами.

Страна не могла позволить себе огромные военные расходы, и половину оборонных предприятий переориентировали на бытовые товары. К началу века цена на нефть пошла вверх, и постепенно стали приватизировать средние предприятия. Россия не могла конкурировать во всех областях, поэтому предпринимателей направляли льготными кредитами в высокотехнологичные области.

За Китаем оставался рынок дешевых тряпок. Россия, обладая самым образованным населением, постепенно осваивала рынок высоких технологий, конкурентных по ценам с европейскими и американскими фирмами. Высокие технологии – удел мелких венчурных предприятий. Редкие из них разрастаются до больших корпораций. Например, всего десяток фирм, персонал которых от нескольких до нескольких десятков человек, обеспечивают весь мир спектрометрами сотен модификаций и назначений.

Не забывали и промышленность – восстановили и модернизировали самые важные заводы. Стали главными экспортерами пшеницы. В начале века сделали обмен денег один к ста, и с тех пор курс рубля медленно растет, что тоже не здорово – снижается конкурентоспособность Российских товаров. Зарплата здесь была, в основном, от трех до тридцати тысяч, правда, и расходы на жизнь были очень высокими.

Структура налоговой системы была совсем другой: налог с денег, направляемых на производство, составлял десять процентов, а вот налог с доходов менялся от тринадцати до семидесяти процентов в зависимости от суммы доходов. Слова Офшор здесь не знали совсем.

В США увлеклись повышением капитализации своих компаний дутыми бумагами, выпуская деривативы на деривативы. Заниматься реальным производством стало не выгодно, и оно постепенно перекочевывало в Юго-Восточную Азию. Экономика стала испытывать напряжение, но, обладая печатным станком, Америка пока как-то выкручивалась.

Судьба Алексея тоже сложилась иначе: он дурака не валял, закончил МИФИ, женился и по результатам дипломной работы получил направление в ИФВЭ в Протвино. Там защитил кандидатскую, через пять лет – докторскую и получил лабораторию в Заречном филиале.

— Скажите, Алексей, а вы могли бы продолжить его работу?

— Да что вы, откуда? Не тот уровень. В МИРЭА был курс квантовой механики, но там упор делался на другое.

— А вы не отказывайтесь сразу. Таня, у тебя ведь были его записи?

Таня принесла толстую пачку исписанной бумаги и флэшку.

— Алексей последнее время жил в Заречном. Завтра я заеду за вами, поедем в лабораторию, и увидите все на месте. Только у меня просьба. Давайте, не будем всем рассказывать вашу историю, а скажем, что вас выписали из больницы.

Георгий ушел, а я, включив компьютер, засел за записи. Разумеется, в теоретических выкладках я мало, что понял, но в конечных результатах, схеме установки и процессе эксперимента разобрался.

За ужином Таня урывками разглядывала меня, и я ее понимал: каково это, потерять любимого человека, и сидеть перед его копией, которая своими разговорами только усиливает горечь страшной утраты. Утром Георгий зашел за мной и повез в Протвино. По дороге описал всех сотрудников лаборатории, их имена, внешность и кто чем занимался. Надя числилась младшим научным сотрудником. Прошли сразу в кабинет директора института.

— Удивили вы меня, Алексей Владимирович, безмерно. Впервые сталкиваюсь с пробоем вероятностной линии. Хотя, в некоторых работах встречались высказывания о допустимости такой абстрактной возможности, но столкнуться с этим в вашем проекте никак не ожидал. Боюсь, вашу тему придется прикрывать ФСБ. Вы, я так понял, согласны продолжить работы по проекту?