Голограмма силы

- В конце концов, господа, закона перехода количества в качество еще никто не отменял. И в нашем случае он работает на нас. Если нас станет на миллион больше - причем одномоментно, что очень существенно! - то разумная жизнь на планете восторжествует над темными силами стагнации...

Пирсу вдруг стало бесконечно скучно слушать дальше. "Старый дурак так никогда не перестанет токовать, - подумал он, - хотя мне уже все ясно. Ну, сейчас я возьмусь за тебя". Глупый Дэвид, вдруг неожиданно пожалел он Коэна, ты так рад своему открытию и поешь, ничего не слыша вокруг, не думая, к чему ведет это твое знание... Или знаешь и поэтому боишься остановиться, прекратить поток слов? Чтобы оттянуть момент, когда страшный генерал Пирс скажет решающее слово? В любом случае пора брать инициативу в свои руки - пока Коэн в таком жалком состоянии, а остальные только-только начинают шевелить мозгами...

Он как бы случайно уронил председательский молоток на стол. Громкий стук не возымел на слушавших и Коэна никакого действия. Все головы были повернуты к докладчику - тот что-то еще продолжал блеять. Пирс нетерпеливо заиграл желваками на скулах. Все, старый болтливый козел, пора заканчивать!

- Профессор! - Пирс так громко и неожиданно подал голос, что рядом сидящие вздрогнули. Спина Коэна окаменела, он замолчал. - Извините, один вопрос!

Пирс поднялся с места и с грохотом отодвинул стул. Члены президиума откинулись на спинки сидений и воззрились на Председателя. Аудитория вопросительно безмолствовала. Только Коэн не пошевелился и все так же стоял лицом к залу. Пирс заложил руки за спину, вышел из-за стола и остановился сбоку от кафедры. Воцарилась непонятная тишина. Старый ученый пошевелился, снял руки с барьера кафедры и медленно повернулся к председателю Координационного совета.

И тогда Пирс заглянул в блеклые усталые глаза старика.

И увидел...

Коэн ждал его вопроса. Его - первым. Он знал, что услышит первым Пирса, только его. Потому что на всей планете только Пирс обладал реакцией кобры при

принятии решений. И еще увидел он: Коэн знал,зачем Пирс задаст свой вопрос. И какое решение примет. Потому что на всей К-3 только Пирс обладал

хваткой льва и жестокостью всех хищников планеты, а решение напрашивалось само - очевидное, простое, легко осуществимое практически...

- Простите, профессор. Вы говорите, что нам необходимо одномоментно доставить на К-3 миллион человек?

- Не доставить, генерал, вы неправильно поняли...

- Я понял вас прекрасно, мистер Коэн. Людей мы можем только доставить, никакого другого способа получить в одну минуту тысячу тысяч гостей у нас нет. Наши новые транспортные межзвездные лайнеры это позволяют. Да и проблема питания гостей нам не страшна: у нас есть синтетическая "пицца". Вы сами полчаса назад говорили об этом!

- Но что значит доставить, генерал... Это слишком агрессивно... Пригласить, может быть... Пирс хмыкнул:

-Откуда пригласить? Мы не поддерживаем дипломатических отношений ни с Землей, ни с одной из ее колоний! Кстати, на какой срок нам нужен этот миллион?

- Ну, на месяц, два... Чтобы провести все тесты, быть уверенными в закреплении эффекта...

Коэн с жалким видом трясущейся рукой вынул из кармана большой клетчатый носовой платок, но ничего делать с ним не стал, а так и забыл его в полусогну* той руке. Платок белым флажком повис на уровне его груди. "Как будто капитулирует, - подумал Пирс, - здорово я его. Доигрался, засранец?"

Он надавил взглядом на Коэна - тот неестественно Дернулся. "Практика дело Совета..." Все правильно, теоретик, практик из тебя хреновый. Если ты уж такой гуманист - мог бы подготовиться к этому моменту получше. Ведь мне сейчас можно дать бой, вон вас сколько.

Только никто ведь не пикнет, ты же их не подготовил, в тайне держал свои знания, дурак. А я всегда готов, всегда. Потому что таков мой закон. И я за него глотку перегрызу любому. И каждый из них это знает. А ты? Ты можешь перегрызть кому-нибудь глотку, теоретик? Мне, например? Нет. И поэтому сейчас стоишь и трясешься.

Поэтому я их всегда побеждал, - подумал Пирс о таких, как Коэн. Побеждал, потому что хоть и велики они умом, и гуманисты они видные, да вот беда - недоделанные. Они не совсем люди, точно. Потому что настоящий человек должен иметь не только ум и сердце, он должен знать, как их отпечатать в жизни. И силу для этого иметь не меньшую, чем сила ума или их хваленой любви. Всем они хороши, да. Только вот - не могут!

А я могу, - еще раз подумал он. - Я могу отпечатать генерала Пирса в жизни, да так, что отпечаточек этот веками не сотрется. Я, может, тоже недоделанный - у меня не хватает их знания или добра, - но я имею волю и хитрость, чтобы взять у них их знание и их понимание доброты - и поступить по-своему. Я имею силу поступать по-своему. И поэтому я - настоящий. А Коэн так, тень, мысль, набор сведений... Для меня".