Голограмма силы

Зал оживился. Самые нетерпеливые повскакали с мест.

— Ближе к делу, профессор!

— Что это нам дает? Коэн подался вперед:

— Что это нам дает? Решение, господа! Решение! Правда, чисто теоретическое. Практика — дело Координационного совета.

«Это мое дело, — спокойно подумал Пирс. — Давай заканчивай, я уже все понял».

— Мы провели скрупулезные эксперименты и получили точные параметры «темного» поля и усредненные параметры ауры человеческого индивида. И пришли к следующему выводу. Если на планету К-3 десантируется еще приблизительно один миллион человек, то этого будет достаточно, чтобы задавить «темную» оболочку навсегда. Фактор-икс будет уничтожен.

«Ага! — чуть не вскрикнул Пирс. — Вот оно! И мне больше ничего не надо!»

— В конце концов, господа, закона перехода количества в качество еще никто не отменял. И в нашем случае он работает на нас. Если нас станет на миллион больше — причем одномоментно, что очень существенно! — то разумная жизнь на планете восторжествует над темными силами стагнации…

Пирсу вдруг стало бесконечно скучно слушать дальше. «Старый дурак так никогда не перестанет токовать, — подумал он, — хотя мне уже все ясно. Ну, сейчас я возьмусь за тебя». Глупый Дэвид, вдруг неожиданно пожалел он Коэна, ты так рад своему открытию и поешь, ничего не слыша вокруг, не думая, к чему ведет это твое знание… Или знаешь и поэтому боишься остановиться, прекратить поток слов? Чтобы оттянуть момент, когда страшный генерал Пирс скажет решающее слово? В любом случае пора брать инициативу в свои руки — пока Коэн в таком жалком состоянии, а остальные только-только начинают шевелить мозгами…

Он как бы случайно уронил председательский молоток на стол. Громкий стук не возымел на слушавших и Коэна никакого действия. Все головы были повернуты к докладчику — тот что-то еще продолжал блеять. Пирс нетерпеливо заиграл желваками на скулах. Все, старый болтливый козел, пора заканчивать!

— Профессор! — Пирс так громко и неожиданно подал голос, что рядом сидящие вздрогнули. Спина Коэна окаменела, он замолчал. — Извините, один вопрос!

Пирс поднялся с места и с грохотом отодвинул стул. Члены президиума откинулись на спинки сидений и воззрились на Председателя. Аудитория вопросительно безмолвствовала. Только Коэн не пошевелился и все так же стоял лицом к залу. Пирс заложил руки за спину, вышел из-за стола и остановился сбоку от кафедры. Воцарилась непонятная тишина. Старый ученый пошевелился, снял руки с барьера кафедры и медленно повернулся к Председателю Координационного совета.

И тогда Пирс заглянул в блеклые усталые глаза старика.

И увидел…

Коэн ждал его вопроса. Его — первым. Он знал, что услышит первым Пирса, только его. Потому что на всей планете только Пирс обладал реакцией кобры при принятии решений. И еще увидел он: Коэн знал, зачем Пирс задаст свой вопрос. И какое решение примет. Потому что на всей К-3 только Пирс обладал хваткой льва и жестокостью всех хищников планеты, а решение напрашивалось само — очевидное, простое, легко осуществимое практически…

— Простите, профессор. Вы говорите, что нам необходимо одномоментно доставить на К-3 миллион человек?

— Не доставить, генерал, вы неправильно поняли…

— Я понял вас прекрасно, мистер Коэн. Людей мы можем только доставить, никакого другого способа получить в одну минуту тысячу тысяч гостей у нас нет. Наши новые транспортные межзвездные лайнеры это позволяют. Да и проблема питания гостей нам не страшна: у нас есть синтетическая «пицца». Вы сами полчаса назад говорили об этом!

— Но что значит доставить, генерал… Это слишком агрессивно… Пригласить, может быть…

Пирс хмыкнул:

— Откуда пригласить? Мы не поддерживаем дипломатических отношений ни с Землей, ни с одной из ее колоний! Кстати, на какой срок нам нужен этот миллион?

— Ну, на месяц, два… Чтобы провести все тесты, быть уверенными в закреплении эффекта…

Коэн с жалким видом трясущейся рукой вынул из кармана большой клетчатый носовой платок, но ничего делать с ним не стал, а так и забыл его в полусогнутой руке. Платок белым флажком повис на уровне его груди. «Как будто капитулирует, — подумал Пирс, — здорово я его. Доигрался, засранец?»

Он надавил взглядом на Коэна — тот неестественно дернулся. «Практика — дело Совета…» Все правильно, теоретик, практик из тебя хреновый. Если ты уж такой гуманист — мог бы подготовиться к этому моменту получше. Ведь мне сейчас можно дать бой, вон вас сколько. Только никто ведь не пикнет, ты же их не подготовил, в тайне держал свои знания, дурак. А я всегда готов, всегда. Потому что таков мой закон. И я за него глотку перегрызу любому. И каждый из них это знает. А ты? Ты можешь перегрызть кому-нибудь глотку, теоретик? Мне, например? Нет. И поэтому сейчас стоишь и трясешься.