Голому – рубаха

Заноза в виске все ныла и вытаскиваться никак не желала; а тут еще, как живая иллюстрация, под ноги подвернулся ствол поваленной пальмы. Решив, что это давешнее сухое дерево, Порнов старательно проигнорировал его; лишь отойдя на добрый десяток метров, он почуял неладное.

Вид, цвет, размер упавшей кроны – все было очень похоже, но что-то было не так.

Порнов недоверчиво обернулся, покосился на лежащий поперек берега ствол, на высокий пальмовый пень, слегка сходящий вверху на конус, на белую сочную стружку, обильно рассыпанную вокруг пня.

– Мечты сбываются, – пробормотал Порнов. – Подумал «хочу пальму» – на тебе пальму! Вот всю жизнь мечтал, прямо с детсада, из глаз лучи пускать, инопланетные истребители подбивать, линкоры разные… Потом, правда, решил, что вполне хватит сквозь одежду видеть… но это уже классе в пятом…

Он с опаской приблизился к поваленной пальме; куча белых влажных лоскутьев кольцом опоясывала пень; Порнов запустил в нее руку, ухватил щедрую горсть и принялся изучать; затем с явным подозрением огляделся по сторонам.

– Это как понимать? – осведомился он. – В смысле, зачем дерево угробили; ведь ни один орех не раскололся… Нет, я не против, я очень даже за; одно непонятно – какой смысл рубить сук, на котором сидишь, то есть кормишься; эта пальма еще сто лет кокосы бы давала…

Рассуждая так, Порнов направился вдоль ствола к кроне поверженного дерева; на ходу он вытаскивал из кармана заранее приготовленную стальную струну.

Обследование кроны не заняло у него много времени; найденных орехов хватало с лихвой.

– Еще и на ужин останется, – заметил Порнов, накидывая стальную петлю на орех. Он скрутил концы проволоки и продел под петлю тонкую железную трубку.

– А-а-а, добрый Насреддин, только не пытай меня при помощи палки и веревки, – ухмыльнулся он и принялся медленно вращать стальной стержень.

Струна миллиметр за миллиметром погружалась в твердую кору ореха; вскоре в подставленный под пытаемый орех шлем забарабанили первые капли кокосового молока; а еще через минуту распался на две половинки и весь орех.

Жидкость прекрасно утоляла жажду; Порнов не преминул этим воспользоваться, опустошив содержимое шлема; затем, после недолгого колебания, так же основательно выел из ореха всю пульпу.

– Должен я был узнать, поспели они здесь или нет? – справедливо заметил он, накидывая петлю на другой орех.

Работа спорилась; опустошив дюжину орехов, Порнов наполовину наполнил шлем мутной взвесью из пульпы и кокосового молока; вскоре сверху орехи были все обобраны; перед тем, как лезть глубже в крону, он решил сделать паузу и скушать еще один кокос; основательно укрепил шлем в песке и с комфортом расположился перекусить; держа в одной руке чашку кокоса, а в другой – все ту же лопатку, уселся на стволе, вытянув вперед натруженные ноги.

Живой зеленый шатер надежно укрывал его от порывов ветра; Порнов с аппетитом жевал белую мякоть, изредка прихлебывая жидкость прямо через край. Состояние его было близким к блаженству; если что и беспокоило его, так это последние отголоски почти прошедшей головной боли; самый хвостик занозы иногда еще давал о себе знать.

Покончив с орехом, Порнов стал решать, как ему действовать дальше: забраться с тяжелым и скользким шлемом вглубь пальмы, поближе к орехам, или, наоборот, таскать орехи из кроны наружу; в конце концов он склонился ко второму варианту и белым медведем полез в густую зеленую чащу.

Долго возился там; когда же, волоча за собой грубо обломанную гроздь кокосов, он выбрался обратно, его уже поджидал приятный сюрприз: по стволу пальмы, аккурат в том месте, где только что сидел Порнов, прогуливался крупный краб.

– Опять ты! – воскликнул Порнов. Подобных особей ему сегодня встретилось не меньше сотни; но этого краба он узнал бы и из ста тысяч. – Я так и знал, что здесь не зря серой попахивает; думается мне, не один вулкан в том виноват…

Краб, вроде бы, не обращал на порновскую болтовню никакого внимания; однако, когда тот приблизился к шлему, проворно отбежал по стволу на метр – другой.

– Слушай, таинственный обитатель морских глубин, может, объяснишь мне, какого черта ты возле меня отираешься? Ох, неспроста, сердцем чую, неспроста! Сдается мне, приятель, что ты и не краб вовсе; уж больно ты сноровист для десятиногого…

… Как это у того же Пушкина, – продолжал Порнов, накидывая на орех удавку, – Если ты старец, будешь отцом, если ты молодец, будешь нам братом…

По-моему, дальше там что-то про красну девицу, – ухмыльнулся Порнов, склонясь над шлемом и выливая в него жидкость. – У меня как раз вакансия свободна, по крайней мере, на вечер; завтра, надеюсь, Мич объявится.

Порнов, выскребая кокос, краем глаза глянул на краба; тот, выпучив глаза, неотрывно взирал на кокос в порновских руках и вожделенно поводил клешнями, переминаясь на месте.

– Пятницы нам, похоже, не будет; ни женской, ни мужской, – проворчал Порнов. – Не хотим превращаться; жрать хотим.

Он опустил на песок непочатую половину кокоса и пододвинул ее крабу.

– На, ешь; и нечего на меня глаза таращить.