Голому рубаха

— Девочки! У меня к вам есть предложение, — Броу обвела компанию шалым взором. — Давайте сыграем в одну детскую игру; «врач и больной» называется... Я об этом уже лет десять мечтаю; как бы нам всем троим собраться и маленькую групповушку устроить. С Лео у нас на этот счет проблем не было; но, чтобы мужчина еще и Мич устроил — тут мне пришлось повозиться... и не только мне. Мич, давай, решайся; не век же в девках ходить!

Мич все еще сидела у дверей, поджав коленки к груди; голова ее под шапочкой была гладко выбрита, скулы заострились, глаза впали; на запястьях краснели следы недавних оков; недоумевающий взор ее был прикован к отряхивающейся, прихорашивающейся парочке.

— Ну, Лео — ладно, я понимаю, — тихо сказала она. — Но ты, Броу; ты ведь, вроде, нормальный человек; зачем же так...

— Щас в рожу вцеплюсь! — тут же вскинулась Лео; Броу нетерпеливым жестом остановила ее на полпути.

— Было бы предложено, — заявила она с пьяным гонором. — Мне почему-то показалось, что мы — сестры; возможно, я ошиблась... Но, как говорит наш общий знакомый, и это не помешает нам выпить.

— Порнов, еще бутылку! — приказала она.

Порнов послушно наклонился и нашарил в ящике бутылку; когда он поднял голову, перед ним на тумбочке уже стояли три хрустальных бокала золотистого цвета; Порнов стал припоминать, где он их уже видел; но тут бутылка дрогнула в его руке и выплюнула пробку прочь.

— Удивлен? — ухмыльнулась Броу. — Наливай!

Почти не булькая, темное оливковое масло цвета багрового заката тяжелым плотным потоком устремилось в бокалы.

— Два дай сюда, один отнеси ей! — распорядилась Броу.

Порнов раздал сестрам бокалы и поковылял к Мич; аккуратно поставил его перед ней на пол; сам вернулся обратно на тумбочку и безразлично уставился в потолок.

— Что вы с ним сделали? — глянув на Порнова, тихо спросила Мич; на вино она даже не посмотрела.

— Пока ничего; пообещала лишь голову открутить, если хоть слово скажет! — сообщила Броу и подняла бокал к глазам. — За встречу!

— За встречу! — эхом отозвалась Лео; чуть отвернулась от Броу и свободной рукой быстро сунула в рот крошечную пилюльку.

Мич, дотронувшаяся было до бокала, отдернула руку и кинула на Броу недоуменный взгляд.

— Лео, ты меня удивляешь! — воскликнула та, поднесла бокал ко рту и выпила до дна. — Пейте, не бойтесь! Я, конечно, женщина строгая; но чтобы вот так, взять и отравить родных сестер... абсолютный нонсенс!

— Почему нельзя? Отца же можно; чем я лучше? — глухо спросила Мич. Она резко протянула руку вперед и взяла бокал; в несколько крупных глотков опустошила его и опустила голову на колени; бокал выкатился из разжавшейся руки на пол и бесследно исчез.

— Ерунду несешь, — фыркнула Броу; она опрокинулась на подушки, сложила руки под головой и принялась изучать ту часть потолка, что так долго и упорно мозолил взглядом Порнов. — Ядом ту штуку в папином бокале назвать можно только с большой натяжкой; вот если б кто другой бокал пригубил, умер бы точно.

Не дождавшись прихода смерти, Мич шевельнула головой.

— И что же это за яд такой специальный, — спросила она, — что он только для королей безопасен?

Броу открыла рот, но сидевшая рядом Лео схватила ее за руку.

— Я расскажу, я... ну можно, — умоляюще протянула она. Броу лишь улыбнулась краешком губ.

— Да не для королей он безопасен, — выпалила Лео. — А для папы, дурья твоя голова! Чувствуешь разницу?

Видела, я таблетку съела? Это сильнейший антидот — противоядие; помогает против любой известной нам отравы и практически безвреден. Мы с Броу месяц перед этим пиром сыпали его папе в суп; да выпей он весь кубок, и ничего, кроме легкого расстройства желудка, не получил бы... А ты, дурочка, и впрямь решила, что мы его угробить хотим? Глупая, нам всего-то и надо было, что тебя, любимицу, спихнуть; и нам это удалось, разве нет!? Посмотри, где ты — и где мы; ни одного заклинания у тебя толкового не выйдет; и дурачок этот твой юродивый тебе не сильное подспорье в пути.

А мы... а мы... у нас с Броу все есть; я хотела путешествовать — весь космический флот мой, куда хочу — туда лечу, я уже тысячу звезд облетела; и везде балы, приемы, кучи прекрасных принцев... не то, что этот мозгляк... э-э-э... безмозглый, вот!

— Броу хотела пойти в науку, — вдохновенно прдолжала Лео. — Вот, видишь, наша бывшая яхта теперь вся ее; несколько крупных открытий, титулы всякие...

— Лео, перестань. — поморщилась Броу.

— Я что, я ничего, — стушевалась Лео и обернулась к Броу. — Ты извини, я твой уклад жизни не совсем понимаю; но ведь я чистую правду говорю; ты, конечно, не на виду, как я; но столько людей — ученых, и каких — тебя уважают, я сама слышала! — защищаясь, воскликнула она. — И между прочим, среди них такие красавцы есть, — о-го-го...

— Не знаю, что ты в этом уродце нашла, — заключила она неожиданно, — Не понимаю и все; ну, смелый; извини, конечно, заяц тоже смелый — зайчиху крыть.

Мич недоуменно перевела взгляд с Лео на Броу и обратно.