Голос бездны

Схватив связку ключей, которую я вчера тут же и бросил, я вышел на улицу в домашних дедовых тапочках – все равно собирались их утилизировать. Пройдя по все еще мокрой дощатой тропинке, я убедился, что мои джинсы чисты, и с облегчением выдохнул. Не хотелось явиться в гости в грязной одежде. Не без труда подобрав нужный к сараю ключ, я отпер дверь и осторожно заглянул в темноту. В нос сразу ударил едкий запах сырости. Воздух внутри был прохладнее, но менее насыщен влагой, нежели снаружи, несмотря на то, что солнца там, в сарайчике, не было никогда. Я щелкнул выключателем, который белым квадратом выделялся из темноты прямо рядом с дверью, и сарай наполнился тусклым, противным желтым светом самой дешевой лампочки, что низко свисала с потолка на черном корявом проводе приличной толщины. Осмотревшись, я обнаружил в углу те самые рыболовные снасти, о которых грезил. Пробравшись к ним сквозь нагромождения хлама, я уже хотел было ловко схватить резиновые сапоги, но задняя часть моей кофты, видимо, за что-то зацепилась, и уже в следующее мгновение на меня посыпался пыльный и одновременно пропитанный влагой хлам в виде полупустых ящиков, мешков и прочего. Из-за этого погрома в воздух поднялось больше количество пыли, которая не обращала внимания на недельные дожди, находясь под хорошо выполненной крышей. Я закашлялся и не смог без слез открыть глаза. С трудом выбежав из сарая, я стал жадно глотать свежий, влажный воздух. Я уже было подумал, что мне снова придется пить воду, но все обошлось. Отдышавшись, я понял, что у меня побаливало плечо и пощипывала щека. Протерев кулаками влажные глаза, я снова заглянул внутрь. Хламом, что чуть было меня не прибил, оказались старые газеты, журналы и какие-то тетради. Я решительно не понимал, для чего нужно было хранить эту макулатуру, если можно было ее сжечь в той же печи дома или бани. Это ведь двойная польза: и печь натоплена, и хлама меньше. Отец всегда отвозил сюда мои школьные тетради и дневники в конце учебного года, потому что тут они использовались с пользой, нежели у меня на полке.

Наконец добыв себе сапоги, я переобулся, взял из дома гитару, закрыл дверь и направился к жилищу Артема. Благо, я еще помнил, где оно. Дедушкины сапоги были мне велики, а потому чувствовал я себя в них не супер комфортно. Спустя, наверное, минут семь, я уже открывал хлипкую деревянную калитку, что закрывалась на черную от ржавчины щеколду, с которой свисали капли холодной воды. Видимо, в поселках все было основано на доверии, раз никого не смущали такие ненадежные конструкции. Но, если не считать хлипкого и убогого деревянного заборчика, двор этот был очень красивым, как я и замечал ранее. Только теперь я задумался о том, что это вполне себе могли быть ручные работы. Неужели недомеханик занимался вырезкой из дерева?

После нескольких легких постукиваний в дверь я уже было приготовился скромно ждать, но дверь открылась чуть ли не сразу. Я едва ли успел принять удобную позу для ожидания и намочил ладони, которыми оперся о мокрые деревянные перила, дешевая голубая краска на которых неприятно впивалась в кожу своими неровностями.

– Привет. – как-то недружелюбно сказал я, когда София открыла дверь. Тут же я жутко постыдился своего ледяного тона – из-за дискомфорта ладоней и неожиданного открытия двери, я произнес это так, будто увидел приведение, а не коротышку.

– Привет… – ответила она и посмотрела на меня снизу вверх большими зелеными глазами, обрамленными длинными полупрозрачными ресницами. – Что это?

– Что?

Я переживал о том, что сейчас она спросит, почему я так поздоровался с ней, и, заведомо зная, что ничего не смогу сказать, я пытался придумать хоть что-то, параллельно отвечая на вопрос.

– На лице… – она показала на свою щеку, где ничего не было, кроме грязи многочисленных веснушек, покрывавших ее лицо. Только спустя несколько секунд до меня дошло, что она говорит о моем лице.

– Это?.. – я коснулся пальцами раненой щеки и тут же одернул руку. Было больно. Пальцы, которым удалось коснуться раны, были в кусочках уже свернувшейся крови и комочками попавшей в нее пыли. – Уронил в сарае груду хлама на себя. – я криво улыбнулся, не понимая, что со мной, и почему я выглядел как полный идиот несколько секунд назад. – Есть чем протереть?

– Да! Грязь точно нужно убрать. Сейчас что-нибудь найду, – закрыв за мной дверь, сказала Соня и быстрыми шагами коротких полных ног направилась на кухню. Если честно, меня как-то удивило то, что она говорит о грязи, будучи жительницей этого поселка, который сам по себе был похож на серое пятно грязи.

Пока я ставил свои огромные сапоги с кусками глины на подошве так, чтобы ничего нигде не испачкать, девчонка уже успела вернуться с влажными салфетками в руках. Не сразу заметив ее, я быстро встал с колен, когда закончил с парковкой обуви, и случайно задел гитарой, что была на спине, Соню.