Голос Бога

Между тем ритм любовной игры становился все более быстрым и неистовым. Чувствуя приближающийся оргазм, Мила уже чуть ли не кричала:

- Господи, я приближаюсь к тебе! Я веду к тебе неофита! Он ничего не знает о Тебе! Но прими его, Господи!

В ситуации высшей точки напряжения перед сокрушительным окончанием мало кто может полностью себя контролировать. И все то, что зачастую прячется в тайниках сознания, неудержимо рвется наружу:

- Нет! Я знаю, знаю! - тоже чуть ли не кричал бывший ракетчик, попав под гипноз бессвязных речей партнерши. - Я знаю, каким будет Голос Бога!

- Господи, что он может знать о Тебе?! - взвизгнула в ответ Мила, проваливаясь в блаженство оргазма.

- Нет, нет! Я знаю, как устроить Армагеддон! - выпалил свою сокровенную тайну Василий, кончая вслед за партнершей. - Знаю, как уничтожить этот паскудный мир!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

- Кто же не хочет срубить денег по-легкому? - осторожно ответил Михаил Штерн на предложение Фимы и прикурил доставшуюся ему единственную сигарету. - Но ты мне не ответил - где остальные девять штук?

- Семен Семеныч сказал, что сигареты будут только вечером, - брезгливо скривился толстяк. - А я тебе предлагаю заработать на два блока сигарет. И не кланяться всяким зажравшимся старым мудакам с их вонючей контрабандой, а купить эти сигареты в обыкновенном супермаркете!

- Супермаркет - это хорошо, - согласился Штерн и добавил. - Но девять сигарет остались за тобой.

- Мойша, он и в Америке - Мойша! - начал было заводится одесский самородок, но Миша вновь пропустил мимо ушей оскорбление.

- Ну ладно, что от меня требуется?

- Надо, чтобы ты меня на своей тачке отвез в пару мест, - мигом остыл Фима. - Подождал, пока я улажу кое-какие дела, и в результате получил полста баксов.

- Много времени это займет?

- Максимум часа три-четыре.

Миша сделал вид, что обдумывает предложение. На самом деле то, что ему требовалось от Фимы, он уже практически получил (пусть этот идиот думает, что он ездит с ним за десять сигарет!), но открывалась возможность получить гораздо больше.

- Фима, давай по-честному. Я хочу половину оттого, что ты заработаешь, используя мою тачку.

- Нет, Миша, - ядовито улыбнулся член мексиканской молодежной банды. Поделимся по-братски - я тебе дам семьдесят баксов.

"Клюнуло, - подумал Штерн, продолжая делать вид, что колеблется. - Но надо обставить все так, чтобы этот ублюдок ничего не заподозрил!"

- Хорошо, - наконец решился хозяин "Мазды". - Далеко ехать?

- Сначала на Альта-Виста-стрит, здесь рядом, - сообщил толстяк. Потом подальше придется прошвырнуться - в Глендейл.

- В Глендейл? - присвистнул от удивления Штерн. - Тогда купишь мне двадцать литров бензина.

Действительно, Глендейл был отдаленным пригородом Лос-Анджелеса, расположенном на самом краю города. За ним начиналась самая настоящая южнокалифорнийская пустыня.

Фима тяжело вздохнул, вынул из кармана злосчастные фуд-стемпы. Зачем-то их пересчитал и пробурчал:

- Поехали на Сансет-бульвар, в русский магазин.

На Сансет-бульваре был расположен один из так называемых русских магазинов, где продавались товары, которых не было в американских супермаркетах - соленая сельдь и огурцы бочкового посола, московская колбаса и конфеты, прибалтийские рыбные и болгарские овощные консервы и еще многое другое. Даже внутренний интерьер этих магазинов был абсолютно не похож на американские заведения розничной торговли со сведенным до минимума присутствием продавцов. Наоборот, здесь за прилавками стояли торговые работники, вручную нарезавшие двести граммов колбасы или подающие покупателю банку эстонских шпрот. Любому приезжему из СНГ, когда он попадал в этот магазинчик, казалось. Что какая-то необъяснимая сила перенесла его в одно мгновение через океан на родину. И более того, что эта сила перенесла его и во времени. Потому как больше всего эти торговые предприятия напоминали овеществленные мечтания бывшего советского гражданина о товарном изобилии, не укрываемом под прилавком и в подсобных помещениях.

Фима Злочин знал, что в русском магазине на Сансет-бульваре можно было обменять фуд-стемпы по наиболее выгодному курсу - семьдесят центов за доллар талонами. А, кроме того, там продавали за те же фуд-стемпы контрабандную водку и сигареты. Владелец магазина экономил на приобретении специальной лицензии, дающей право торговать спиртными и табачными изделиями. Неистребимая совковая привычка хоть чем-нибудь торговать из-под прилавка успешно прижилась и в Оплоте Демократии и Свободы.

Фима поменял на наличные все свои фуд-стемпы. О Семен Семеныче он уже позабыл. Ему всегда хотелось всего сразу и сейчас. Видимо, во многом из-за этого этот одаренный парень, вполне могущий сделать в Америке блестящую карьеру, избрал скользкую дорожку уголовника и уже имел за своими плечами подвиги, гарантированно обеспечивавшие ему лет двадцать пять за решеткой.