Голос демона

— Выпейте кружечку, — проворчал Пейн. — Предполагается, что вы к этому привыкли.

— Привык? Ну, уж нет, — прошипел Годфри, но налил себе кружку и сделал глоток.

— Если мы собираемся и впредь встречаться, не привлекая к себе внимания, вам не следует замечать такие мелочи, как немытая кружка. Не забывайте: большая часть населения страны живет в подобных условиях всю жизнь теперь гораздо большая часть, чем раньше. Вы не поверите, как быстро в нищете выветриваются хорошие манеры.

Годфри забыл про свой эль и пристально посмотрел в лицо молодому красавцу. Удивительно, но даже в этом грязном притоне Эверард Пейн умудрялся выглядеть как у себя дома. Может быть, ему и раньше случалось бывать в грязных притонах?

— Скажите мне, — Годфри обхватил руками кружку с элем, — когда вы в прошлом году отвозили мое письмо Роберту, заметили ли вы что-нибудь, что говорило бы о его намерении вмешаться?

— Вмешаться во что?

— В судьбу МакКоули, — понизив голос, пробормотал Годфри.

— Вы что, ожидаете, что он штурмом возьмет темницу и вырвет узника из рук Селара? — Пейн наклонился ближе. — Откуда этот неожиданный интерес к Роберту? Из-за слухов?

— Нет, меня волнует судьба МакКоули, — нахмурившись, прошептал Годфри. — Боюсь, передо мной возникла проблема, и я не знаю, что делать.

Пейн откинулся на спинку скамьи, несколько успокоившись.

— Хильдерик?

— Что вы о нем слышали?

— Да разные вещи. Он становится знаменит своей откровенностью, и это не идет на пользу его репутации.

— Он не желает молчать. Старик винит себя в аресте МакКоули: если бы он не сообщил Селару о возвращении Роберта, тот не чувствовал бы такой угрозы своей власти.

— Селар все равно рано или поздно узнал бы.

— В том-то и дело: Хильдерик заговорил не вовремя. Он рассчитывал, что новости отвлекут внимание короля от МакКоули, а вышло наоборот. Теперь Хильдерик одержим стремлением освободить епископа, но, поскольку не имеет для этого средств, срывает зло на Броме. Я боюсь за его жизнь, Пейн.

Молодой граф сложил руки на груди и обвел взглядом таверну. Никто не обращал на них внимания. Комната была полна мрачных пьяниц, вцепившихся в свои грязные кружки, а в углу какой-то мальчишка извлекал фальшивые звуки из свирели.

— Не могу ничего вам обещать, — сказал Пейн после паузы. — Даже если бы я и мог вас обнадежить, советую ничего пока не говорить Хильдерику. Впрочем, я поразведаю, что и как, выясню, какие у нас имеются возможности. По-моему, время у нас есть. Уже много месяцев против МакКоули ничего не предпринимается, и мне кажется, король склонен оставить все как есть. Ни о каких своих планах на совете он не говорил.

— Но все же вы считаете, что сможете что-то сделать? — Уверенность Пейна не прибавила надежды Годфри. — Вы ведь не станете рисковать собственным положением при дворе?

Пейн любезно улыбнулся и хлопнул собеседника по плечу.

— Я вообще ничем не буду рисковать, пока не узнаю, с чем нам предстоит иметь дело. Допивайте свою кружку: предполагается, что мы пришли сюда повеселиться.

Вогн подождал, пока посуда после ужина будет убрана, поднялся из-за стола и уселся в свое любимое кресло у камина. Огонь в очаге не горел, и комнату освещали только свечи, пламя которых вспыхивало и колебалось под легким вечерним ветерком.

Вогн оглянулся на все еще сидевшего у стола легата Льюиса.

— Усаживайтесь поудобнее. Мне нужно обсудить с вами одно задание.

Льюиса, по-видимому, удивило приглашение, но он, как обычно, ничего не сказал и перебрался в кресло, которое раньше всегда занимал Осберт. Вогн чуть не рассмеялся.

— Как вам понравилась моя сегодняшняя речь?

— Ну, — Льюис вяло взмахнул руками, — вы всем нам дали повод задуматься. Как я понимаю, у вас уже есть планы, и вы только ждете возвращения Осберта и доказательств, которые он найдет.

— Пока у меня возникло всего лишь несколько мыслей, — внимательно глядя на Льюиса, покачал головой Вогн. Легат не обладал ни блестящим умом Осберта, ни его обаянием. Оба они стали легатами одновременно, однако если Осберт блистал, то Льюис так и остался в тени. Он был прекрасным администратором, но совершенно не проявлял инициативы. Льюис явно не родился вождем, его было очень легко не замечать, и в то же время он отличался необыкновенным педантизмом в мелочах.

Именно такой человек, который нужен для затеянного Вогном дела.

— Что вам известно о советнике Нэше?

Льюис хмуро взглянул на проктора:

— Нэше, господин?

— Да. Я перечитал ранние записи о нем. Известно, что он родился в западных краях, в городишке, о котором я никогда не слышал. Родители его умерли, собственной семьей он не обзавелся. Нэш не богат, получил лишь необходимое образование, и все же он затмил нас всех, добившись дружбы нашего возлюбленного монарха. Он всегда проявляет глубочайшее смирение, однако сумел подняться необыкновенно высоко, совсем к этому с виду не стремясь. Вам это не кажется несколько странным, Льюис?

— Странным, пожалуй, но не невозможным.

— Это не было бы невозможным для святого. Только святой ли Нэш?

Льюис ничего не ответил, и Вогн продолжал: