Голос демона

— Ну и что! Ты не можешь ехать, верно? Дженн не может тоже. Арли схватят сразу же, как только кто-нибудь заметит его руку. Не можем же мы допустить, чтобы Марта в ее состоянии провела несколько дней в седле? Мне определенно не хотелось бы пока ничего говорить Фионе, мы не имеем доказательств того, что Айн грозит опасность. Так что выбора у нас нет, если только вы не хотите рассказать обо всем еще кому-нибудь в Анклаве.

Все молчали. Потом Финлей, откашлявшись, сказал:

— Мне не очень нравится, что мы скрываем новость от Фионы. Ведь дело касается ее матери. Она имеет право знать.

Дженн посмотрела на него, но ничего не сказала. Стараясь, чтобы в его голосе не прозвучали виноватые нотки, Финлей продолжал:

— Мы ведь уже вовлекли Фиону в наши дела. Несправедливо исключать ее теперь.

— Я уверена, что она примет новость мужественно и не будет действовать сгоряча против человека, оказавшегося достаточно могущественным, чтобы захватить ее мать, — мягко сказала Дженн, и Финлею не оставалось ничего, кроме как согласно кивнуть.

Дженн поднялась и скрестила руки на груди.

— Фиона не вернется со мной в Элайту, так что я могу выехать сегодня же и проводить Патрика до подножия горы. Оказавшись в долине, он справится уже и сам. Финлей, можешь ли ты раздобыть карту и показать Патрику, как ею пользоваться? Ему также понадобится лошадь. Ты ведь умеешь держаться в седле, Патрик?

— Я немного практиковался, но только на ровной лужайке. Боюсь, я не очень хороший наездник.

— Придется с этим примириться. И еще мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас дал мне книги по истории колдовства. Мне ужасно надоело действовать в темноте.

— Предоставь это мне, — кивнул Арли. — Я попрошу Марту прислать тебе с гонцом все, что тебе нужно, а до того, как ты уедешь, покажу, как расшифровывать рукописи.

— Спасибо, — поблагодарила его Дженн. — А теперь давайте собираться.

Остальные вышли из комнаты, оставив Дженн наедине с Финлеем. Он задержался у двери, положив руку на ручку.

— Ты уверена, что тебе следует уезжать так быстро? Проводить Патрика до равнины мог бы кто-нибудь другой.

Дженн уже начала собирать вещи и укладывать их в седельные сумки. Плечи ее были напряжены, голос звучал устало.

— Я беспокоюсь о Фионе. Если до нее что-нибудь дойдет, она будет ужасно переживать.

— Дженн! — проворчал Финлей.

Она отложила сумку и повернулась к нему лицом. В свете свечей ее глаза казались темными провалами. Дженн не смотрела на Финлея, ее взгляд был устремлен на пылающие угли. Снова девушка показалась Финлею хрупкой и уязвимой и совершенно растерянной.

— Я не знаю, что делать, Финлей. Он не желает со мной говорить, даже когда нас разделяет такое расстояние, даже когда это так ужасно важно. Он просто не желает со мной разговаривать.

— Были времена, когда он не желал разговаривать со мной тоже, — ответил Финлей. — Не тревожься, Дженн, он к тебе вернется.

— А что мне делать пока?

— Надеяться.

ГЛАВА 7

Мика высоко поднял топор и ударил им со всей силой, которая еще оставалась в его усталых мускулах. Топор глубоко ушел в дерево и там застрял.

Мика с кряхтением принялся раскачивать его, пока не освободил, а потом попробовал ногтем большого пальца, не затупилось ли лезвие. Тяжело вздохнув, он прошел в сарай, зачерпнул из ведра воды и плеснул на точильный круг. Однако прежде, чем он успел наточить топор, раздался оглушительный детский веселый визг, в сарай ворвались двое мальчишек и принялись гоняться друг за другом.

— Дядя Мика, — пропищал Перон, младший из мальчиков, — скажи Савину, чтобы он перестал за мной гоняться! — В ответ раздался новый вопль, и Савин, налетев на колено Мики, попытался ухватить брата за волосы.

— А ну-ка прекратите, вы оба! — Мика бросил топор и поймал мальчишек. Зажав их под мышками, он вынес обоих из сарая, не обращая внимания на сопротивление. Дойдя до колодца, Мика положил племянников на бортик так, что головы их свешивались в колодец. — Чем больше будете брыкаться, тем больше шанс, что вы свалитесь вниз. И не рассчитывайте, что я полезу в колодец, чтобы вас вытащить. На такое я не отважусь: колодец глубокий и темный. Вы лишитесь обеда, а ваша матушка не будет знать, куда вы делись.

— Что это ты творишь с моими сыночками?

Мика обернулся к Ланетте, которая шла через двор фермы, держа в руках глиняный кувшин. Яркое солнце заставляло ее русые волосы сиять и заливало румянцем бледную кожу. Женщина с усмешкой покачала головой, и Мика ответил ей заговорщицкой улыбкой. Наклонившись к мальчишкам, он прошептал:

— Видите, что вы наделали? Теперь и меня накажут тоже.

Племянники тут же перестали брыкаться, и Мика опустил их на землю. Оглянувшись на мать, оба бегом кинулись со двора.

— Я послала их загнать коров на дойку, — сказала Ланетта, протягивая Мике кувшин. — Но в такой денек им больше хочется играть, как и тебе, наверное.

Мика поставил кувшин на бортик колодца и начал крутить ворот. Опрокинув себе на голову полную бадейку, Мика охнул от холода воды, а Ланетта рассмеялась: