Голос Древних

— Во имя галактики, — выдохнул Фокс, садясь и утирая лицо рукавом, а другой рукой разминая загривок. — Во имя утраченной Земли, мать вашу… сколько можно истязать несчастного старого человека?

Он высказал ещё несколько содержательных архаичных слов и выражений, полных колорита и сильных призывов небесам. Которые, немного упрощая по смыслу, но сохранив суть, можно заменить одним ёмким мелкарианским ругательством: «Шуукана Бюлляшть!!!» Таково было имя самой презираемой и нелюбимой бульбы в истории планеты Мелкар.

Тем временем небеса тоже вернулись из небытия и вольготно раскинулись вокруг планеты, заполняясь мириадами звёзд. Гигантские фигуры первых рас остались тёмными провалами на переливчатом небе, они всё так же склонились и наблюдали за человеком.

А ещё он увидел, как медленно и тихо слякоть повсюду начинает разглаживаться, смягчаться, а прямо напротив и вокруг — неудержимо тянуться вверх. Планета оживала у Одиссея под ногами, и вокруг него возносилось нечто циклопическое и огромное. Красивое. Синяя звезда поднималась всё выше вместе с вершиной строения, которое росло и росло.

Прошла минута, и всё остановилось, детектив поднял голову и невольно охнул от открывшейся красоты. Ночь стала удивительнее и краше: он стоял в центре вавилонской башни, полной арок и переходов, лестниц и альковов. Мощёная гладкими камнями узкая дорожка для одного путника человеческих размеров и пропорций начиналась от его ног и уходила по кругу, постепенно вздымаясь выше.

Далеко-высоко на вершине башни Одиссей разглядел сияние невиданной и прекрасной синей звезды — и понял, что его приглашают к ней подняться. Издеваются, что ли, подумал он, потерев поясницу и прикинув количество ожидающих шагов.

Но больше, чем награда, Одиссея привлекли и удивили бесчисленные фигуры разных размеров, цветов и форм, замершие в каждом из арочных альковов снизу-доверху вавилонской башни. Это были разумные существа всех известных и неизвестных Фоксу рас. Он как следует растёр ноющую спину и двинулся по дорожке, начиная свой путь наверх.

Глава X: Главная из историй

Арки торжественно молчали, а цветные полотнища звёзд пригасли, словно соглашаясь с важностью момента. Одиссей шаг за шагом поднимался по лестнице, которая казалась бесконечной, но была не такой уж и большой — если идти строго по дорожке, ведущей на самый верх. Другое дело, если решить прогуляться в стороны: лестница часто расходилась на переходы, и вся Башня состояла из уровней, по которым можно гулять часами и даже днями, изучая фигуры, стоящие, сидящие и парящие в провалах и альковах.

В некоторых арках застыло по одной фигуре, в других по две (таких казалось большинство), в иных виднелись по три и даже больше. Кое-где встречались рои. Там, где можно, существа были настоящего размера: одни щуплые и крошечные, другие высокие и мощные, попирающие пятиметровые своды; да и арки разнились по размеру, чтобы достойно представлять всех. Там же, где требовалось показать гигантское или микроскопическое существо, пространство под сводом искажалось и для масштаба всегда давался… большой пакет со Взрывными Ахимбарскими Бумбарами Высшего Качества.

Заметив это, Одиссей удивлённо покачал головой и растроганно улыбнулся — он понял, что Планета Ноль изучила человека и создаёт финальную декорацию исключительно для него. После всего, что победителю пришлось преодолеть за буквально пару часов, это было очень человечно.

В Башне не нашлось ни одного повторяющегося существа, и будь у детектива нейр или хотя бы допотопный инфокристалл, то окинув все ярусы сканирующим взором — он мог бы узнать, что в арках находится чуть больше четырёх тысяч разных этноидов всевозможных видов и форм. Именно столько разумных рас проживало в Галактике.

Одиссей смотрел на них, затаив дыхание, словно видел больше, чем показано. Чувства бродили в нём почти бездумно, он ощущал одновременно и прилив адреналина после победы, радость от осознания, что всё кончено, все опасности преодолены — и опустошение. Но физическая усталость отступала: его молодое тело радовалось, что живёт, а боль улеглась поглубже. Даже шея посчитала происходящее слишком важным, чтобы отвлекать. С каждым шагом сияющая синяя звезда становилась ближе, а Одиссея всё сильнее охватывало торжество.

Он прошёл мимо двух диффузированных боками мелкарианцев, пары лууров, которые переплели хвосты, одинокого властного алеуда с двенадцатью рогами, таллийцев в прыжке с грациозно раскрытыми крыльями, бабочку-хаммари, окружённую порхающим роем, жера с кусками заскорузлой брони, которые расходились при дыхании, открывая беззащитное нутро, ру’уна, парящего в позе медитации, аж восьми маленьких ментальных ний, сидящих четырьмя парами на разных выступах каменной арки — и всех, всех, всех.