Голос эха

Это воспоминание отняло последние силы, и я даже не мог не то что пошевелить рукой, но даже приоткрыть потяжелевшие веки. Воспоминания, страхи, переживания уже не беспокоили меня, и я вновь заснул.

Новый день обошёлся без сдачи анализов, но был насыщен тестами и разными методиками стимуляции работы моего мозга. Психолог и невролог будто соревновались и, наблюдая их рвение, я с каждым часом укреплялся в уверенности, что вскоре смогу полностью восстановить свою память. Но особенно мне запомнился визит моего непосредственного начальника Йена Храфнсона. Он зашел ко мне в палату сразу после обеда, был серьёзен и сдержан. Казалось, он пришел зачитать официальное сообщение.

– Здравствуй, Олег. Проект, по использованию уплотнённой газовой среды для охлаждения серверных ферм, на который я возлагал столько надежд, не допустили до следующего этапа испытаний на наших стендах. И это несмотря на то, что результаты первых проведённых нами испытаний были многообещающими. Я заскочил сказать тебе это лично. И ещё. Тут прошёл слух, что из-за произошедшего тебя хотят заменить. Я совершенно официально заявляю, что против всякой замены. И я уже позвонил куда надо, чтобы у них не было даже попыток. Так что спокойно лечись. Но желательно побыстрее, а то я один этот проект не вывезу, – закончил он с улыбкой, после чего подмигнул и негромко добавил: – Я не дам им тебя заменить. Мы так хорошо сработались. Если ты не забыл, у нас с тобой большие планы. И ты обещал поддержать меня. Одному мне не потянуть это запутанное расследование. А как ты помнишь, доверять я могу только тебе. Поправляйся скорее. Октагон ждёт тебя. С Арисом я поговорю позже. Крайне мало сейчас времени. Вот твой коммуникатор взамен сломанного.

Мои попытки что-то сказать он пресёк движением руки. Положил на тумбочку новенький корпоративный коммуникатор и сразу вышел. Даже с учётом того, что память моя ещё страдала пробелами, и из его недосказанностей и полунамёков я почти ничего не понял, было ясно, что происходит нечто очень важное, и этот визит был не просто проявлением учтивости начальника, но и имел, как мне показалось, скрытый смысл, который я пока не понимал.

Вечер, согласно составленному для меня плану лечения, был выделен для встречи с женой. Мы мило сидели в зимнем саду, пили чай с моим любимым грушевым вареньем, болтали на разные темы и обсуждали план, возможно, скорого отпуска. Я с удивлением отмечал всплывающие в памяти факты, и чем больше мы говорили, тем яснее ощущал, что лечение работает, и я скоро смогу вполне уверенно покинуть клинику и вернуться к работе. Всё это настроило меня на ощущение счастья, с которым я не хотел расставаться, но Настя ушла, а ей на смену пришёл мой доктор.

– Как чувствуешь себя, Олег? Отчёты коллег меня радуют: хорошая положительная динамика и хороший прогноз.

– Ладно, док, к чему все эти слова? Сергей, скажи лучше, что со мной произошло? Что вообще происходит?

– Я не знаю, что с тобой произошло. У меня есть только короткое сообщение от службы безопасности, удивлён, что они вообще мне что-то рассказали, с их-то манией всё засекречивать. Это они доставили тебя в больницу. А ещё есть анализы и тесты, вот на основе этого я и лечу тебя. И должен заметить, довольно успешно. На сегодня с тебя хватит переживаний, рекомендую не засиживаться, завтра не менее насыщенный день. Я связался с Институтом мозга человека в России они прислали новую перспективную методику лечения амнезии и, если ты не против, опробуем её на тебе.

– Чем мне это грозит? – спросил я настороженно.

– Мы будем точно знать, где в твоём мозге произошел сбой и сможем более избирательно его простимулировать. Ну и появишься в статье в одном из медицинских журналов под именем пациента Б.

На этом мы попрощались. Я ещё немного посидел, пытаясь хоть немного рассортировать казавшиеся новыми воспоминания и отправился в палату, где и уснул с нетерпеливым ожиданием завтрашнего дня.

Я проснулся довольно рано. С удовольствием принял душ и побрился. Эти нехитрые процедуры вернули меня в настоящее не менее качественно, чем усилия докторов. Мне казалось, что воспоминания быстро возвращаются, и я вспомнил, пусть и не всё, но уже близок к этому. Однако, я так же понимал, что не всё так просто и, возможно, есть нечто, что мне ещё предстоит узнать.

После завтрака началось обещанное Сергеем лечение. Ничего нового я не отметил: тот же звукоизолированный кабинет без окон, то же мягкое и удобное кресло, и те же электроды для энцефалограммы, Единственное отличие – экран с мелькающими картинками и надписями, перед которым я, по настоянию доктора, сидел расслабленный и спокойно созерцал их мелькание. Это заняло не более часа, но я всё равно немного устал. Голова слегка гудела, и это сразу отметил Сергей.

– Как себя чувствуешь? Вижу, уже не так весел, как утром. Но ничего, ещё немного осталось, – сказал он, – наберись сил, начинается самое интересное.

Заметив моё удивление, пожимая плечами, он ответил: