Голос греха

Собравшись с духом, он вытащил тетрадь и диктофон и начал задавать вопросы, касающиеся переговоров с похитителями иностранных предпринимателей. Колин рассказал о похищении главы крупной французской корпорации, произошедшем в 1978 году около его парижского дома, а также захвате владельца агентства недвижимости в Гонконге в 1983 году. Что касается дела Хайнекена, то, по словам Колина, преступники взяли за образец похищение предпринимателя, которое случилось в 1977 году в Голландии.

– Ты знаешь экономический термин «голландская болезнь»?

Акуцу покачал головой. Колин, кивнув, положил оба локтя на стол и скрестил пальцы.

– Во время нефтяного шока семьдесят третьего года Голландия, благодаря экспорту природного газа, получила довольно высокие доходы, зарплаты рабочих выросли. Это способствовало повышению благосостояния граждан и временному обогащению.

– Временному?

– Именно. Но вследствие увеличения торгового профицита произошло чрезмерное укрепление национальной валюты, что, в свою очередь, нанесло сильный удар по экспорту. В результате промышленные отрасли пришли в упадок, а безработица выросла. Это и есть «голландская болезнь». В начале восьмидесятых годов уровень безработицы поднялся до двенадцати процентов.

Акуцу написал «Голландская болезнь» и обвел в кружок.

– Когда было совершено похищение, Голландия, несомненно, находилась в бедственном положении. Но это отнюдь не может служить оправданием.

Под рукавами футболки проступали мощные плечи Колина; было понятно, что он довольно тренирован. Наряду с бритой головой это придавало ему устрашающий вид, но в процессе разговора стало понятно, что он весьма образованный человек. Колин продолжал говорить о похищениях, которыми ему приходилось заниматься; шутливо рассказывал, что в Южной Америке особенно трудно было выяснить, кто связан с преступниками, а кто нет.

Все это было интересно, но недостаточно для написания материала. Акуцу решил попытаться обнаружить какую-нибудь связь с делом «Гин-Ман».

– Может быть, еще по одной? – указав на опустевший стакан Колина, предложил он.

– Командировочных достаточно?

– Ну, на пиво хватит.

– А больше ничего и не нужно. Я, пожалуй, тоже возьму «Гиннесса» – давненько не пил его.

Когда перед обоими вновь стояли полные стаканы, Акуцу заговорил о деле «Гин-Ман». Колин, сказав, что он слышал об этом, добавил, смеясь: «В Англии, помнится, тоже находились идиоты, которые добавляли ртуть в рождественскую индейку».

– Посмотрите, пожалуйста, вот это. – Акуцу решительно протянул те самые репортерские записи, переведенные на английский язык.

Прочитав, Колин что-то проворчал, настолько быстро, что различить слова было невозможно. Затем, повторив: «Я слышал об этом», вернул копию.

– Эйдзи, ты сегодня вечером свободен?

– Да, конечно.

– Возможно, я смогу помочь. Позвоню попозже.

Колин залпом осушил стакан и, попрощавшись, ушел. События приняли совершенно неожиданный оборот, поэтому Акуцу машинально вслух прознес:

– Что это значит? – Заметив, что диктофон все еще работает, он торопливо выключил его.

* * *

Первое, что он почувствовал, когда проснулся, была боль.

Повращав затекшими плечами, Акуцу потянул одеревеневшую спину. Часы, лежавшие рядом с подушкой, показывали 8.30 вечера. Почувствовав голод, он быстро оделся и вышел на улицу.

Акуцу было известно, что дни летом в Англии длинные, но, поскольку стоял уже конец августа, было темно. Дул осенний ветер. Двигаясь в западном направлении, минут через десять Акуцу вышел на улицу, проходившую рядом со станцией «Бэйсуотэр». Там располагалось много ресторанов и небольших магазинов, а тротуар был наводнен людьми с разным цветом кожи. Испанская, индийская, египетская кухня… В конце концов Акуцу остановил свой выбор на тайской кухне. До сих пор, посещая тайские рестораны за границей, он ни разу не пожалел об этом.

Заказав пиво «Сингха» и горячую лапшу, открыл тетрадь. Сегодняшний день принес горькие мысли, и нужно было сделать необходимые записи.

После того как Акуцу расстался с Колином и вышел из паба, он направился в расположенный неподалеку китайский квартал. Первые этажи европейских зданий пестрели многочисленными вывесками с иероглифами; попав туда, Акуцу подумал, будто перенесся из Англии в другую страну. Возвышавшиеся с западной стороны традиционные ворота напомнили Нанкинмати[15] в Кобэ.

Однако район, заполненный туристами, был не очень подходящим местом для сбора сведений. Ни с того ни сего, не имея даже фотографии, подходить и спрашивать про азиата, который бывал здесь тридцать лет назад… Полный бред. Вероятно, то пренебрежение, с которым Акуцу уже пришлось столкнуться в кафе, – естественный результат его пребывания в неприветливом Лондоне. Он не мог не думать о том, что Тории даже в таких условиях наверняка собрал бы материал. Находясь в далекой чужой стране, Акуцу остро ощутил, как недостает ему журналистских способностей.

Наблюдая за людским потоком по ту сторону окна, он втянул в рот только что принесенную лапшу. Неожиданно странный вкус заставил его вздрогнуть.

Почему она такая сладкая?