Голос греха

Акуцу придумал оставшиеся две, и теперь в его голове окончательно оформился текст материала, состоящий из четырёх абзацев. Оставалось попросить прислать по электронной почте рекламные фотографии. Он уже решил, что сразу поедет домой, а по пути съест говяжью котлету под пивко в своём любимом ресторанчике европейской кухни…

Журналист протянул руку за стаканом с холодным зелёным чаем, стоящим на низком столике, и в этот момент в его сумке, лежащей на полу, завибрировал смартфон. На экране высветилось «Отдел культуры». Извинившись, Акуцу встал и, выходя, провёл пальцем по экрану.

— Прошу прощения за беспокойство…

Звонил заведующий отделом шоу-бизнеса Томита. Он был просто потрясающим начальником и никогда не выказывал своё превосходство. Всегда в хорошем настроении, независимо от того, пил он алкоголь или нет, готовился ли опубликовать сенсационную новость или, наоборот, его кто-то опережал.

Выйдя из комнаты, Акуцу спросил:

— Что-то случилось?

— Тут звонил Тории-сан…

Услышав это имя, Акуцу приложил правую руку ко лбу, физически и морально готовясь к тому, что Томита скажет дальше. Тории заведовал отделом происшествий, и его имя всплывало в первую очередь, когда в редакции заходила речь о криминальных репортажах.

— Он просил немедленно прийти в отдел городских новостей.

Слова, которые и ожидал услышать Акуцу, прозвучали неуверенно.

— Алло, ты меня слышишь? — В голосе Томиты ясно слышалось сочувствие.

— А что, нужен именно я? Может быть, кто-то другой свободен…

— Он назвал тебя.

— И что, других вариантов нет?

— Нет. Пока.

В том, как ловко он закончил разговор, не было уже никаких признаков недавнего сочувствия. Вздохнув, Акуцу в гневе дёрнул дверную ручку.

* * *

Когда Акуцу вернулся с телевидения в отдел культуры газеты «Дайнити», Томиты уже не было. Шеф — образец соблюдения норм, предписанных Министерством здравоохранения, труда и благосостояния в отношении ухода с работы, когда все дела закончены, — привлекателен для подчинённых. Но когда у тебя возникает сильное желание пожаловаться, а кресло начальника пустует, это вызывает разочарование. Акуцу, положив сумку на своё место, вышел из комнаты.

Отдел культуры находился этажом ниже остальных отделов редакции. Из-за того, что в обычное время его сотрудники были ограждены от надутых физиономий грозных начальников и постоянного ора накануне дедлайнов, каждый раз, поднимаясь по этой покрытой линолеумом лестнице, Акуцу чувствовал стресс. Сейчас он машинально щёлкал ручкой, которую держал в руке.

Помимо отдела городских новостей, на верхнем этаже располагались экономический, спортивный и финансовый отделы, и, хотя формально они были разделены, между ними отсутствовали перегородки, и всё пространство было переполнено суетливо снующими людьми. Акуцу работал здесь 13 лет. И все эти годы, когда перед ним возникала эта картина, у него постоянно возникало желание побыстрее вернуться домой.

Акуцу робко направился в отдел городских новостей, располагавшийся ближе всех ко входу. Приветствуя взглядом коллег, занятых телефонными интервью и копированием, он замедлил шаг, подходя к Тории, который, сидя на диване, обсасывал сушёного кальмара. Волосы его были разделены старомодным пробором, что часто можно увидеть на чёрно-белых фотографиях. И в том, что касается профессиональной этики, он тоже застрял в прошлом.

— Что-то ты поздно…

Без тени улыбки Тории достал изо рта сушёного кальмара. А когда Акуцу в свою очередь приветливо улыбнулся, показал кончиком кальмара в направлении переговорной.

С восточной и западной сторон этажа было по одной переговорной. Акуцу с Тории вошли в комнату меньшего размера, которой в основном пользовались сотрудники отдела городских новостей. Кроме стоявшего посередине длинного стола, внутри были лишь стулья и белая доска, а из-за отсутствия окон было душно, как в комнате для допроса.

Включив свет, Тории сел на стул напротив Акуцу.

— Сериалом занимаешься? — Опять кладя в рот сушёного кальмара, он бросил перед Акуцу скреплённые степлером листы А4.

— Пока только смотрел видео в пресс-центре.

— Материал получится?

— Ну, наверное…

— Да… Хорошая у тебя работа! Это всё, что ты сделал сегодня?

Такого рода едким замечаниям Акуцу нередко подвергался во время совместных ночных дежурств. В связи с появлением термина «харассмент» даже начальство стало избегать слишком прямых высказываний, но Тории продолжал плыть против течения. Он относился к типу людей прошлой эпохи, опьянённых собой.

Акуцу, не дав вразумительного ответа, опустил глаза на листы бумаги, лежавшие перед ним. Заголовок на первом листе гласил: «Обитатели бездны (временное название)».

— Итоговый проект года. Проще говоря, специальный выпуск нераскрытых дел эпох Сёва и Хэйсэй.[8]

Было указано планируемое количество публикаций (5-10), а внизу написано: «Дело „Гин-Ман“. Правда через 31 год». У Акуцу появилось неприятное предчувствие.

— Осакская главная редакция займётся делом «Гин-Ман».

— «Гин-Ман»?

Глядя на просматривающего план Акуцу, Тории, подавшись вперёд, произнёс:

— Ну как? Интересно ведь, правда?

— Нет… По-моему, это ужасно.