Голос крови

— Чего? — спрашивает мужчина пренебрежительно. — Дрочить в туалете? Потом в стаканчике тащить? Нет уж, пускай медсестричка меня за письку подергает. Охота в теплый кулачок кончить! У вас есть черненькие? Брюнеточки есть? На тебя дрочить бесполезно, у меня и не встанет. Черненькую позови! Ну, быстро!

И угрожающе наваливается на стойку.

Ася с визгом вскакивает, а мужик чуть ли не лезет на стойку, сшибает вазу с конфетками (дешевка и гибель для зубов, но уходит на ура), фирменные проспекты разлетаются в стороны, опрокидывается изящная пластиковая ваза, и охапка маленьких бледно-розовых розочек осыпает все вокруг… внимательный наблюдатель мог бы удивиться, заметив, что из опрокинутой вазы не выливается вода, а догадливый человек мигом смекнул бы, что розочки не настоящие, а значит, вода им не нужна.

Но за вазочками-розочками сейчас никто не наблюдает, ибо в приемной разворачивается куда более интересный спектакль. Вернее, жуткая сцена.

Мужик вдруг бросается к процедурной и распахивает дверь с воплем:

— Черненькую дайте! Вот эту!

Раздается дружный женский визг, детский вопль, грохот, звон стекла, а потом мужик вылетает из процедурной спиной вперед — вернее, его выносит высоченный блондин в белой рубашке с закатанным левым рукавом. Какое-то мгновение Ася любуется этим зрелищем: висящий над полом хулиган беспомощно дрыгает ногами, его каскетка свалилась, белесые волосы рассыпались (у него, вдруг замечает Ася, разные носки, один серый, другой зеленый, и у нее невольно вырывается совершенно неподходящий к сюжету истерический сдавленный смешок), — а потом он как-то умудряется вырваться из рук блондина, приземлиться, да еще и пнуть того в колено. Блондин охает от боли, а в это время хулиган, крутанувшись вокруг своей оси, впечатывается подошвой в его грудь, оставляя на чистейшей рубашке грязный след кроссовки. Блондин, бестолково взмахнув руками и ненароком сшибив со стены красивое остекленное фото с изображением двух скачущих лошадей, валится на кожаный диванчик, разбросав ноги и руки. Картина падает на пол, стекло разбивается вдребезги, а хулиган со страшной скоростью вылетает за дверь. Охранник его не может догнать, потому что охранника в лаборатории нет. Следовало бы, конечно, но держать его — это слишком дорогое удовольствие! И вот вам результат.

В это время из процедурной выскакивает Марина Сергеевна, главный администратор. При взятии анализа на ДНК обязан присутствовать независимый свидетель, и его роль исполняет, как правило, главный администратор кабинета. Марина Сергеевна видит на полу осколки, рассыпанные цветы, фото, лежащего на диванчике блондина — и хватается за сердце:

— О господи!

— Олег! — В коридор выбегает красивая, точеная брюнетка в зеленой тунике чуть ниже бедер и черных лосинах. На потрясающе-стройных ногах коротенькие зеленые сапожки на высоченных каблуках. — Что с тобой?!

— Папа! — бежит следом кудрявый темноволосый мальчишка лет пяти. — Ты его побил?

Видимо, это жена и сын блондина.

А тот все не может отдышаться после мощного удара в грудь. Наконец слабо кивает сыну: мол, все нормально, но при этом бросает недовольный взгляд в сторону Аси. Конечно, ему неприятно, что она видела его унижение, его падение. А она тоже хороша, уставилась как дура!

Ася поспешно отводит глаза.

— А почему ты лежишь на диванчике? — допытывается мальчишка. — Ты его побил, устал и прилег отдохнуть?

Блондин по имени Олег косится на Асю и молчит. Ася отводит глаза и начинает дрожащими руками собирать с пола цветы.

— Пап, ну пап! — теребит его мальчишка.

— Ну да, — бормочет наконец Олег. — Прилег отдохнуть. Но я уже встаю.

И он с трудом поднимается с диванчика, отряхивая рубашку на груди.

Жена ласково трогает его за руку:

— Больно?

Олег раздраженно передергивает плечами:

— Ничего мне не больно! Там с анализами все закончено или нет? Мы можем идти?

Выглядывает Наталья, лаборант, обводит глазами разор, царящий в приемной. Брови ее поднимаются, уголки рта презрительно опускаются, взгляд устремляется на Асю:

— Что там опять Снегирева устроила? Тебя совершенно нельзя оставлять одну! Вот характер, а?! Ты даже с божьей коровкой скандал заведешь!

Ничего себе! У Аси от несправедливости перехватывает дыхание и на глаза наворачиваются слезы. Она-то тут при чем?! Она все это перебила, что ли?! Но не станешь же оправдываться при клиентах!

Интересно, почему Асино воспитание не позволяет выяснять отношения публично, а Натальино — позволяет? Вопрос риторический, конечно… Ничего такого Ася не скажет, потому что ввязываться в спор с Натальей — себе дороже. У нее не язык, а бритва, к тому же смазанная ядреным ядком. Да еще и Асю Снегиреву Наталья почему-то терпеть не может.