Голос крови

– Гениально! – восклицает бритоголовый режиссер. – А мы все гадали, как бы подоходчивее это объяснить нашей аудитории. Мистер Королев, вы гений! Да вы проходите в студию и сразу подключайтесь к дискуссии. Вон он, сидит перед камерами. – Режиссер показывает пальцем на две видеокамеры, которые возвышаются над толпой на штативах. Самого героя передачи закрывают зрительские головы.

– То есть вы хотите, чтобы я его спровоцировал на разговор о собственном фиаско? – Сергея все больше забавляет разговор. – А как бы вам понравилась открытая конфронтация, если бы кто-то подошел к вам с телекамерой и заговорил о вашем фиаско?

– Ха! Если бы я мог вызвать такой интерес к своей персоне! Да я был бы счастлив! Какая конфронтация? Для него это прекрасный шанс изложить свою версию случившегося, и он никогда бы не согласился прийти на наше шоу, если бы не был готов к открытой дискуссии. Тем более сейчас у него есть возможность объясниться на родном языке. В англоязычной среде ему, вероятно, было бы непросто, а тут все по-русски с английскими субтитрами. Конфронтация! Ха! Он будет только благодарен за возможность перейти на родной язык, чтобы передать все нюансы. Нюансы – это очень важно. Вы сделаете ему огромное одолжение.

Сергей, кажется, готов расхохотаться ему в лицо.

– То есть я говорю с человеком о том, что интересует вас, вы все снимаете на пленку, и это называется «реальность»?

Тут он по-настоящему расхохотался в лицо продюсеру. Пока он хохотал и строил гримасы, Сидни Манч стрельнул глазами на бритоголового режиссера в куртке-сафари… и снова весь внимание. Ни слова не говоря, Ларри неспешно покидает компанию, но стоит ему отойти метров на семь, как он тут же припускает, выставив перед собой руки, чтобы избежать столкновения, и все время приговаривает: «Пардон… пардон… пардон…» Это не проходит мимо внимания Магдалены, а вот Сергей ничего не замечает. Он слишком увлечен насмешками и подколками.

– Мне нравится ваше «повествование»! И я себе в качестве актера! Я ткну Флебетникова носом в дерьмо, вы все зафиксируете на пленке, и мы это назовем реалити-шоу! – Сергей ловит кайф, показывая Сидни Манчу, какое он жулье. Змея подколодная.

Тут в толпе раздались пьяные выкрики с улюлюканьем и гневными восклицаниями:

– Ты мне на ногу наступил, жирдяй!

– Я тебе не жиртрест, а товарищ Фле-бет-ни-ков!

– Чё ты, боров, толкаешься!

– Щас так толкану, вообще улетишь!

Шум нарастает… и приближается. За толпой, как две самоходки, неотступно следуют мобильные камеры на здоровых штативах. Ну и гвалт! Прямо на Магдалену надвигается разъяренная гора… Флебетников собственной персоной. Дорогой темный костюм, белая рубашка. На шее вздулись вены и сухожилия, лицо налилось кровью.

– Королев! – рычит он.

Сидни Манчу и мисс Зицпоппен хватило ума убраться с дороги. Бешеный медведь идет прямо на Сергея, изрыгая на родном языке:

– Что, гаденыш? Поливаешь меня за моей спиной? По телевидению! На всю страну! Перед этими сраными америкосами!

Его апоплексическая рожа зависла в опасной близости. Магдалену охватил страх за Сергея. Тот скрестил руки на груди, лицо непроницаемое, а кривая улыбка как бы говорит: совсем крыша поехала? Абсолютная уверенность в себе, полное спокойствие. Точнее, невозмутимость. Магдалена им гордится! Если бы еще она могла сейчас ему об этом сказать! А Флебетников продолжает рычать по-русски:

– Вы смеете меня называть дураком! Который по глупости потерял все свои деньги! И вы думаете, что вам это сойдет с рук?!

Магдалена заметила, как близко к ним подобрались камеры, а операторы буквально воткнулись в линзы, пожирая глазами бурную сцену. Все с той же невозмутимой улыбкой Сергей отвечает по-русски:

– Борис Федорович, вы отлично знаете, что все не так. Наши мастера по созданию реальности, – он показывает на продюсера и бритоголового режиссера, стоящего за спиной у Флебетникова, – наврут вам с три короба.

Медведь стихает и косится на продюсера, а тот, держа руку на уровне бедра, ладонью вверх, крутит ею, как бы подстегивая операторов: Снимайте! Берите крупнее эту наглую рожу! Он издевается над вами! Не останавливайтесь!

Флебетников снова обретает дар речи:

– Юлите, Сергей Андреевич! Думаете, я все проглочу? Да я враз сотру вашу надменную улыбочку!

Сергей парирует:

– Борис Федорович, охолоните. Вы не хуже меня знаете, чья это затея. Американцам надо выставить вас дураком.

– А! Опять дурак! Ну всё! Сам напросился! Он еще насмехается! Вы мне не оставили выбора!

Магдалена ничего не понимает из их перепалки, но физиономия Флебетникова красноречивее всяких слов. Раздувшаяся! Красная, как свекла! Навис на противником. Кажется, сейчас нос откусит! А Сергей… вот это мужчина! Как же она им гордится! Не сробел, не отступил. Все так же невозмутим. Флебетников опять косится на продюсера. Манч вовсю машет операторам: давай! давай! давай! давай!

А Флебетников Сергею:

– Сам напросился!