Голос крови

– Идет еще кто-то, – вполголоса сообщает Нестор, будто самому себе. Он не отнимает окуляров от глаз. – Вышел из-за дома, сарж. Идет к мужику на стуле.

Да, Нестор усвоил урок в тот день, когда снимал крысу с мачты. Больше никогда! Никогда он не произнесет и пары предложений, не подкинув туда «сарж», или «лейтенант», или что там еще потребуется. Он стал одним из главных «сарж»-добавляльщиков во всей полиции.

– Это… Святые угодники, не могу передать, какого он цвета, сарж, такое чучело…

Не отнимая от глаз «ена штральс».

– А руки его видишь?

У сержанта довольно озабоченный тон.

– Вижу, сарж… На вид чувак – конченый нарик… горбится, как лет восемьдесят ему… Волосья – как, знаешь, причесался с гелем, а потом на них выспался… Боже, а грязные… Отсюда смотришь, и то уже весь чешешься… Сарж, он похож на харчок, стекающий по стене…

– Не отвлекайся, – командует сержант Эрнандес. – Следи за его руками.

Сержант твердо верит, что у наркоторговцев, особенно здешних, из Овертауна и другой большой негритянской трущобы, Либерти-сити, мозгов нет. А есть руки. Они толкают дурь, прячут дурь, складируют дурь, курят дурь, нюхают дурь, жарят дурь на фольге, чтобы подышать дымом… все ведь это руками, все руками.

– Понял, – рапортует Нестор. – Он разговаривает с мелким, который сидит на стуле.

Сержант близко наклоняется к Нестору: ясно, что ему самому не терпится глянуть в бинокль. Но Нестор знает, что сержант такого не сделает. Есть риск не уследить за руками этих говонедов, пока будешь меняться.

– Лезет в карман, сарж. Вынимает… ну-ка… пятидолларовую бумажку, сарж.

– Точно?

– Я вижу брови Авраама Линкольна, сарж. Серьезно! Брови у этого парня были нехилые… Ага, отдает купюру мелкому… Тот смял в кулаке… Подходит здоровый… неприятный он битюг… нехорошо смотрит на торчка… Наклоняется над стулом мелкого. Мелкий прячет обе руки за спину… и я теперь не вижу их рук вообще.

– Поймай руки, Нестор! Поймай, чтобы их!

Как, блядь, интересно, он должен это сделать? Слава богу, мелкий поднимает обе руки перед собой.

– Он что-то отдает этому, сарж…

– Отдает что?! Что отдает?!

– Отдает какой-то кубик, сарж, завернутый в клочок бумажного полотенца. С виду похоже на камень.

– Уверен? Почем знаешь, что полотенце?

– Уверен, сарж. Это же «ена штральс». Полотенце «баунти», я их знаю. Как эти американос раньше обходились в Америке без «баунти»?

– На хер «баунти», Нестор! Где сейчас та фигня?

– Торчок сует ее в карман штанов… И он уходит, сарж. Идет в задний конец двора. Вы б его видели. Ба-альшие проблемы с передвижением.

– Значит, имеем покупку – так? Покупка была.

– Я видел лохматые брови Линкольна, сарж.

– Отлично, – резюмирует сержант. – Нам понадобится три машины.

Сержант включает рацию, вызвает капитана и просит прислать три машины без опознавательных знаков, по два агента в каждой, три таких же экипажа, как они, на «Форде-ассисте». Один экипаж подъедет к притону и станет в проезде между соседними домами и, более чем вероятно, поставит для маскировки такую же шторку от солнца, как у Нестора с сержантом. Второй экипаж подъедет к притону сзади, чтобы перекрыть выход и попробовать обнаружить торчка, который ходит будто после инсульта и только что купил в притоне дурь. Третий экипаж подъедет и пристроится прямо за машиной Нестора и сержанта. А сержант с Нестором пойдут в хату первыми. Подъедут прямо к дому, как можно ближе к крыльцу и двум алмазноклепаным кукарачас. Восемь копов выпрыгнут из машин, сверкая жетонами на груди и не пряча кобур на поясах: демонстрация силы, которая должна охладить всякого, кому может прийти в голову мысль о вооруженном сопротивлении.