Голос крови

– Что имею, то вам сейчас и скажу! В их крови иногда встречаются безъядерные эритроциты, и в этом случае их именуют «эритропластидами». Можно также наблюдать и свободные эритроцитарные ядра, которые называются «гематогонами». Я их прямо сейчас наблюдаю. Клиническое значение этих элементов не установлено. – так написано и в справочниках по хладнокровным позвоночным и в таблицах из зоопарка. При выраженных регенеративных процессах эритроциты часто становятся двуядерными, митотически активными или сегментоядерными. Сходные изменения могут быть при воспалениях или после зимовки. Изменение формы ядер может быть связано с воспалением, истощением, алиментарной дистрофией. А теперь представьте, что в безъядерный эритроцит мы искусственно вводим чужое ядро! Наш эритроцит становится сигметоядерным! То есть суперактивным! А если это ядро будет отравлено свинцом, но в такой дозе, чтобы не выявило явного и быстротечного процесса, а подтачивало изнутри без визуальных признаков. А?

– Это нам надо сильно подумать! А еще что?

– А еще…!!! Крокодилы, наши например, имеют два типа ацидофилов, один происходит из единого клеточного ствола и соответствуют нейтрофилам и эозинофилам млекопитающих, другой тип клеток происходит от независимых предшественников. У чешуйчатых второй тип ацидофилов встречается редко, но встречается! В данном случае мы с вами имеем именно тот тип клеток, который имеет все виды ядер. И одно, и два и безъядерный, то есть имело присутствие независимых предшественников и не одного! Возможно искусственным путем. Ультраструктура единственного типа клеток показывает, что у этой клеточной линии может быть более одного предшественника.

– Ты хочешь сказать, что она гено модифицирована? Так что ли?

– Вот! Именно! То есть, я не удивлюсь, если однажды утром, когда она придет в себя, если мы ей это позволим, и это должны решать мы, обнаружим какую-нибудь Свету. Вот бы был цирк! Теперь дальше. Чешуйчатые также имеют другой уникальный тип лейкоцитов – азурофилы. Это круглые клетки с единственным ядром и нежными азурофильными гранулами. Они одновременно сочетают в себе морфологические черты моноцита и гранулоцита.

– И? Что это значит?

– Милый мой, дорогой, любимый Генрих Степанович! Вы уже забыли, как заменяли фтор в углеводородах и получали перфоран? Мы что, не сможем заменить предшественника или сделать их два? При этом два не сочетающихся! Которые могут вызвать резонансную реакцию в их крови!

– Гениально! А если его еще и «заразить» чем-нибудь, что может стать смертельным! Подумай, что?

– А если это будет наша кровь – человеческая? Если они ее употребляют внутрь, через пищевод, это одна песня, а если внутривенно? А? У меня сейчас как раз такая кровь, которая с сильно повышенным содержанием титра антител. Я готова потерпеть без лекарств некоторое не очень критическое время и попробовать. А почему нет? Если мы, человеки, отторгаем кровь наших многовековых предков до сих пор, хотя прошли, если верить ХРОНИКАМ АКАШИ, миллионы лет, то, как отреагирует кровь рептилоидов?

– Ну, ты и даешь! – Генрих покачал головой. – И?

– Мое предложение будет выглядеть так: А) Мою кровь с повышенным содержанием антител смешиваем с кровью рептилоида и наблюдаем! Б) Кровь моего сына смешиваем с кровью рептилоида и тоже наблюдаем! В) Все наши крови, которые мы имеем от наших сотрудников из лаборатории, тоже смешиваем с ее кровью и тоже наблюдаем, но в эти смеси кое-что добавляем. Все микробы, которые я выявила в крови рептилии и которые там засели давно, то есть сами хронические болячки рептилий в увеличенном, критическом количестве! Плюс вообще всякие микробы, какие сможем достать! А? Как вам? Пойдет?

– Все прекрасно, но ребенка-то зачем сюда вплетать?

– Как это зачем? Это же не мои показатели титр отрицательные, а моего сына! Это он сражается с моей кровью! Если я правильно понимаю, то его кровь должна произвести какую-то отрицательную реакцию в крови рептилии. Генрих Степанович! Миленький! Только не говори – нет! А?

– Ну, не знаю, не знаю. Хотя чем черт не шутит, пока Господь спит. А вдруг? Давай попробуем. Уговорила, но только потому, что ты возможно права. А я со своей стороны подумаю про свинец в каком-нибудь жидко-капельном виде. Но сначала пускай на подобное Вадим даст согласие. Он у нас главный секьюрити и нашей колонии, и собственной жены или кто? Я без согласия руководства на такой шаг не пойду.

– Хорошо. Вадима я беру на себя.

Вадим закатил истерику, как только Таня огласила ему список будущих испытаний. Он бегал по комнате, махал руками, доказывал с пеной у рта, что нельзя вторгаться в святая святых, в пуповину. Он боялся малейшей инфекции.

– Вадим! Но мы же уже собирались вторгаться! Собирались вводить в кровь нашего сына растворы, в том числе и перфорана!

– Да! Вводить! А не выводить!

– А если вдруг мои анализы категорически испортятся и нам придется делать полное переливание крови младенцу, нашему сыну, а это придется делать через пуповину, тогда что?