Голос крови

Как твое здоровье? Мы слышали, что ядовитые пары смога плохо влияют на самочувствие молодых людей. Не случалось ли с тобой чего-нибудь необычного в последнее время? Здесь мы часто слышим о патологиях, приступах безумия и кровотечениях, которые невозможно остановить. Признаюсь, всё это меня очень тревожит, и очень бы успокоило, если бы ты сходила на прием к доктору Делилю. Просто на всякий случай. Это один из моих старых друзей, и он не возьмет с тебя платы. Вот его адрес: улица Прогресса, дом 68. Не забудь сообщить мне о результатах осмотра.

Береги себя, доченька, старайся не попадать под прямые лучи солнца, когда выходишь из дома в жару.

Любящая тебя мама

Далее следовали подписи близнецов, выведенные аккуратным детским почерком, и каракули отца, которыми он обычно визировал документы. Вместе с письмом в конверте лежала купюра в пятьдесят франков. Надо будет отнести ее в банк и обменять на валюту Лариспема.

Либертэ вытянулась на кровати, сложила руки под головой. Мама часто тревожилась по пустякам, но слова о парах смога вызвали у Либертэ беспокойство. Она вздрогнула и вновь подумала о светловолосом человеке. А что, если это была галлюцинация? А вдруг это первая фаза тех «странных патологий», о которых пишет мама? Возможно, ей и в самом деле стоит наведаться к доктору Делилю. Мастерица охнула. Ну вот, опять испортилось настроение.

Либертэ уже полгода как жила одна, но всё еще задавалась вопросом: а что бы сказала мама, увидев это? Навряд ли одобрила бы ее ночные вылазки в компании с самой подозрительной личностью города. Девочка-мясник, да еще чернокожая. В день, когда Кармина заставила ее примерить брюки, Либертэ поняла, что заработала себе место в аду.

Девушка сложила письмо и отправила его под подушку. Затем открыла второй том трактата «Двадцать трудностей, которые могут возникнуть при починке часов, описанные тем, кто обожает часовое дело» и с удовольствием погрузилась в описание механизмов. «Поэзия терминов и точность схем – лучший способ развеяться», – подумала Либертэ, улыбнувшись.

Глава 3 «Летающая свинья»

Все жители Лариспема должны есть досыта. Ежедневно у каждого, кто пожелает, в тарелке должно быть мясо.

Из речи Мишель Лансьен, 1874

Кармина работала в «Летающей свинье», а это была лучшая мясная лавка в Одиннадцатом округе. Ее украшала вывеска с развеселой хавроньей, беззаботно парящей над какой-то деревушкой. Посетители наведывались за отменным мясом и отличным паштетом из кролика с вешенками. А еще – чтобы послушать истории хозяина, Пьера по фамилии Нож. Когда ему было всего тринадцать, он сражался на баррикадах. И если Нож был в хорошем настроении, то с удовольствием рассказывал, как однажды Мишель Лансьен, управительница Лариспема, пришла в лавку, где он был простым подмастерьем.

Когда Париж переименовали в Лариспем и во главе города встала Тройка, первым делом выпустили декреты о питании. Бык пожелал, чтобы все граждане Лариспема наедались досыта и пища была здоровой. До этого, как рассказывал Нож, молоко частенько разбавляли водой, подкрашенной гипсовым раствором, а в тесто, случалось, добавляли опилки. В то время хозяин «Летающей свиньи» отправлял Пьера – он был еще просто Пьером, а не господином Ножом – отлавливать уличных кошек и собак, чтобы готовить из них паштет.

Как-то раз в марте 1874 года Мишель Лансьен вошла в лавку в сопровождении стражи. При виде ее хозяин сложился пополам. «Гражданка! Какая честь! – воскликнул он. – Чем я могу служить?» Управительница улыбнулась и вежливо попросила показать содержимое помойных баков. Мясник побледнел. Баки были доверху набиты головами и лапами бедных животных, из мяса которых делались паштеты для всего квартала. Он попытался схитрить и уверить гостью, что все отходы сожжены, но один из жандармов отодвинул его в сторону, вошел в кухню и вывалил содержимое баков. Взору предстали кровоточащие зловонные останки. Но управительница ничуть не смутилась. Взмахом руки она приказала страже увести хозяина лавки, что тотчас и сделали, несмотря на его протесты.