Голос Лема

Дом в Игровом Городе.

Прощание

Это было хорошее утро, несмотря ни на что.

Сперва они отправились за газетами — улицей, пропахшей июлем. Завтрак, который он приготовил, ели неспешно и долго, слушая радио и смеющихся за окном детей. Кто-то пришел к Ричу, но он даже не встал из-за стола, а Кейт не пустила гостя. Это снова было ее царство.

Ночное Кухонное Происшествие осталось далеко. (Так он мысленно его называл; знал, что если вернется к прозе — теперь, когда Кейт снова здесь, кто знает — если вернется к писанию, это был бы хороший фрагмент.) НКП казалось настолько далеким — физически. Вероятно, оно принадлежало лишь Миру Без Кейт и было его последней, предсмертной дрожью. Как последний спазм умирающего марсианского оккупанта, прямо из рассказов, над которыми Рич так любил подшучивать в присутствии своих все менее многочисленных знакомых.

После завтрака Кейт едва его не прикончила.

— Гляди, — сказала, когда он сидел за кухонным столом над «Сан-Франциско кроникл». Как исключение, он начал не с некрологов, так как опубликовали очередное письмо от Зодиака. Впрочем, получалось то же самое.

— Да? — Он не поднял головы.

Она стояла где-то за его спиной.

— Ну погляди.

Он услышал, что Кейт улыбается. Повернулся и едва не помер от страха.

Она стояла на пороге, сияющая. С электрической дрелью в руках.

Обошлись без сцен; ночь, проведенная вместе, прибавила ему сил.

Кейт одолжила дрель у сестры, зная, что она может пригодиться. Думала, Рич обрадуется. Нет, ну ясно — обрадовался. В конце концов. И не рассказал о НКП.

Когда она сказала, что должна съездить за остальными вещами и будет только вечером, он долго ее обнимал. Черпал из того, что было между ними, заряжал батареи. Ему нужна была ее любовь и его любовь к ней. Может даже больше, чем

(дрель)

таблетки.

Она отступила, когда он о них подумал. Кейт всегда знала. Они все знали.

— Нам нужно поговорить, — сказала она.

Он подумал, что у его жены — глаза Афины, богини-воительницы.

— Когда я вернусь.

— Я знаю.

Притянул Кейт к себе (она едва могла его обхватить — любили это оба) и долго вдыхал запах ее волос. Те пахли шампунем и яичницей.

Махнул ей в кухонное окно, когда она отъезжала. Чудесный летний день в Игровом Городе: везде освещенные солнцем пятна ясности — зеленые и голубые.

Когда ее «хеви» исчез за углом, Рич закрыл окно, опустил жалюзи и открыл холодильник.

Дом в Игровом Городе.

Визит агентов

В тот же день, сразу пополудни: расслабленный Рич лежал на тахте в затененном зале и слушал Вагнера. Когда раздался стук в дверь, он сразу понял: что-то не так. Это был странный стук, произведенный кем-то уверенным в себе и одновременно скучающим.

Он открыл дверь и вздохнул.

Они всегда приходят вдвоем. Волосы консервативно зачесаны назад, темные костюмы, документы в мелких ручонках.

— Господин Ричард (***)?

— Да.

— Агент Слаттери, это агент Хамм. Позволите?

Рич пожал плечами и впустил их в зал. Они расселись на тахте, под вентилятором. За ними — только стена. Агент Слаттери скорчил странную мину, будто не мог решить, какая из частей его тела болит и почему.

— Фасоль и цыпленок, — сказал Рич.

— Прошу прощения?

— Этот запах. Он от обеда. Я ел фасоль.

Они переглянулись, не понимая, шутит ли он. Это добавило ему уверенности.

— Воды?

— А пиво у вас есть? — спросил Слаттери.

У него были ласковые глаза, гладкий лоб и густая седая шевелюра. Под пятьдесят, но Ричу он напоминал молодого кондора, которому охота повыделываться.

— Нет.

— Тогда вода будет — супер.

Рич налил им из-под крана и уселся в кресле. Агент Слаттери выпил сразу весь стакан.

Агент Хамм был младше — под сороковник. Кивнув, поблагодарил за воду и вернулся к созерцанию покрывала. Слегка улыбался, а его брови выгибались дугой: годами тренированная разновидность скучающего, но доброжелательного недоверия.

— ФБР, — начал Рич.

Агент Слаттери просиял и энергично закивал, словно услышав похвалу, от которой безумно возгордился. Наверняка так и было.

— ФБР, — повторил Рич. — Ваши коллеги, ходившие за мной во времена Маккарти, выглядели ровнехонько как вы.

Они переглянулись, будто не помнили, во что одеты.

— Что ж… — Слаттери пожал плечами.

— Когда-то у меня была девушка, а у нее был парень, — сказал Рич. — Парень из наркоотдела. Носил длинные волосы и всегда был одет в классные рубахи. Пальмы и все такое.

— Яркие рубахи с пальмами, — размечтался Слаттери. — Или со змеями. Или с ящерицами. Агент Хамм, почему мы в таких не ходим?

— Потому что тогда не могли бы прятать оружие, — подсказал Рич.

— Вы удивились бы, — обрадовался Слаттери.

— Чем могу помочь? — спросил Рич.

— Речь идет о письмах.

— О письмах? — Чтобы нервно не улыбнуться, Рич напряг всю силу воли.

— Ваши письма, господин Ричард. Отправленные в Бюро, — усевшийся поудобнее Саттери смотрел куда-то за окно.

— Вы проверили эти рекламы «ситроена»?

— Прошу прощения?

— Телевизионная реклама французских автомобилей. «Ситроен», «пежо».

— Продолжайте.