Голос Лема

— Это не наша вина.

— Я голодный!

Мать топнула ногой.

— Тихо! А кто наведет порядок в этом бардаке? Начнем есть, только когда придут девочки. А до этого времени можете заняться этим.

Указала на перевернутые корзины и кучи рассыпанного сушащегося белья.

— Но ма-ама-а-а…

На этот раз хватило просто гневного взгляда. Вся троица вылезла из-за стола и печально поплелась в сторону перевернутых корзин.

Барбара тихо вздохнула и послала ему заговорщицкую улыбку:

— Порой мне приходится быть больше генералом, чем матерью.

Он невольно улыбнулся в ответ.

В этот момент экран сенсошлема «заснежил» и погас. Экзоскелет «разумного желе» отключился, а псевдокожа опала, словно мокрый костюм ныряльщика. Переход был настолько резким, что Шэн на миг замер в неподвижности, приходя в себя от шока. Это не был привычный обрыв связи, кто-то просто-напросто вышиб его из виртуала. А он не узнал ничего большего, чем знал час назад.

Но сразу же, стягивая каску и сделавшуюся жесткой псевдокожу, мысленно поправил себя. Нужно честно признать, что кое-что он все же узнал. Если место, куда он попал, и вправду было укрытием Барбары Ландор, то оно не походило ни на что, с чем он до этого времени сталкивался. Большая часть его пациентов убегала в не-миры, где их судьба и социальный статус были несравнимо выше, чем в реальности. Мультимиллионеры, короли, звезды эстрады и кино, супергерои — почти всегда молодые, красивые, богатые и непобедимые. Но мать пятерых детей, живущая в сельской хате где-то на окраине? И к тому же выглядевшая абсолютно счастливой? Это что-то новенькое.

Он как раз закончил переодеваться, когда интерком звякнул, и на экране появилось лицо норвежской ассистентки Ямады. Женщина выглядела так, словно минуту назад завершила боксерский поединок, левый глаз ее закрывал большой синяк, на правой щеке виднелся большой кусок пластыря. В глазах ее пылала ярость.

— Доктор Денавер. Вас просят пройти в лабораторию. Немедленно.

Она исчезла с экрана, прежде чем Шэн успел открыть рот.

— Что вы думаете о врачебной тайне?

Этот вопрос его не удивил. Врачам его специальности его задают чаще, чем остальным. Что-что, а проблемы с сознанием люди предпочитают держать в секрете любой ценой.

— Это вторая важнейшая вещь в нашей профессии, — ответил он дипломатично.

Ямада слегка улыбнулся:

— Наверняка скажете, что первая — это благо пациента? Я ошибаюсь?

— Нет, профессор, не ошибаетесь.

Минуту они мерялись взглядами. Последняя стычка поставила их по разные стороны баррикады, и ни один, ни второй не имели намерения притворяться, что все — иначе.

Они сидели в опустевшей лаборатории. Единственное освещение давал бледный отсвет от монитора, перед которым сидел Ямада. Все остальное растворялось во тьме.

Японец продолжал легко улыбаться.

— Я хочу, чтобы вы кое-что увидели, доктор.

Экран перед Шэном осветился, показав картинку с одной из камер лаборатории. Барбару окружал рой людей. Одни подсоединяли ей капельницы, другие пристально всматривались в мониторы, рядом попискивало какое-то оборудование.

Два доктора подплыли к пациентке и осторожно сняли с нее каску.

— Отключайте ее, — скомандовал один из них.

И вдруг женщина дернулась, бессильно махнула рукой — шлем, выбитый из рук врача, полетел к потолку — после чего тихо вздохнула: как-то душераздирающе и обмякла в поддерживающей ее упряжи. Звук аппаратуры, которой Шэн не видел, начал ускоряться, пока не перешел в высокий, сверлящий писк.

— Приступ! У нее приступ! Дефибриллятор!!!

Несколько врачей подскочило к женщине. Шэн поймал себя на том, что, глядя на бьющееся под разрядами тело, сжимает кулаки.

— Мы теряем ее, давление падает!

— Не реагирует!

— Увеличить разряд! Быстрее!!!

Той, кто не уступил панике, оказалась Памела Якобсон. Схватила за руку ближайшего ассистента, сорвала шлем с его головы, чуть не скрутив тому шею, и подплыла к Барбаре. Раскидала вставших над ней медиков и надела оборудование на лежащую без сознания женщину. Барбара мигом превратилась в воющую и размахивающую руками во все стороны фурию. Ассистентка получила локтем в лицо, выругалась, перехватила обе руки больной, пытаясь ее контролировать.

— Включите ее в Сеть! В Сеть!!! — заорала.

Барбара сделалась неподвижна. Когда Пэм Якобсон повернулась к камере, на лице ее стали заметны четыре кровавых полосы, а глаз уже начинал заплывать.

— Нам потребуется Денавер, — рявкнула в камеру.

— Знаю, Памела, — ответил ей голос невидимого Ямады.

Она дотронулась ладонью до щеки, удивленно посмотрела на следы крови.

— И какой сукин сын должен был подстригать ей ногти?

Монитор погас.

Шэн запротестовал:

— Становилось интересно.