Голос Лема

Он попытался схватить мальчика, но тот ловко отскочил и отбежал в сторону. Виконт отказался от задуманного, развернулся ко входу, откуда доносился приглушенный звук шагов. Паскаль отошел к боковой стене. Его внимание привлек ряд неглубоких выемок, размещенных с одинаковыми интервалами. В глубине каждой из них был барельеф нагого мужчины. Мальчик медленно прошелся перед ними. Все фигуры окружал тонкий полупрозрачный кокон. Некоторые едва выступали из глубины камня, иные почти свободно стояли на низких парапетах, соединенные со стеной лишь спинами. Он сосчитал — их было двадцать: пять одинаковых мушкетеров, двенадцать садовников — любой неотличим от других, и еще трое — лакеи.

Кто-то решительно вошел в зал — так, что разнеслось эхо громких шагов.

— Ты здесь, де Жюссак! — рассмеялся маркиз. — Не испугался, что я пошлю пару прислужников, чтобы они спустили с тебя шкуру?

Де Боваль был высоким крепким мужчиной. Он мерил де Жюссака пронзительным взглядом маленьких подвижных глаз, глубоко посаженных на широком лице.

— Я был уверен, что ты захочешь узнать, что было в письме Клер, — сказал де Жюссак. — Я оторвал и отослал тебе лишь его начало. Остальное сохранил: письмо доказывает, что ты без малейшей причины посадил свою падчерицу под замок.

Маркиз вынул из кармана обрывок бумаги.

— Это? А какое это имеет значение? Ничто из того, что Клер могла бы тебе написать, для меня неважно. Я знаю все, она же не понимает ничего, — он смял бумагу и бросил ее на пол.

— Тебе, возможно, не интересно, но содержанием письма заинтересуются другие. Это доказательство твоего преступления, маркиз.

— Да? А что ты, несчастный глупец, можешь знать о причинах моих поступков? Я пришел, потому что мне интересно, как тебе удалось добраться до Клер. Кто предал? Только это, — рассмеялся Боваль. — Ох, я вижу, ты здесь с последним своим союзником. Взял его с собой, чтоб он тебя защитил? — сказал, увидев Паскаля.

— Осторожно! — рявкнул виконт. — Перейдем к делу. Вот мои условия. Ты сейчас же освободишь Клер, я забуду о твоем преступлении, и мы никогда не будем о нем вспоминать.

Боваль покачал головой.

— Письмо ничего не значит. В конце концов, я — опекун Клер, и никому не может быть до этого дела. Нет, дурень. Впрочем… я скажу тебе кое-что. Решение принимал не я. Меня попросили на время спрятать Клер, и эта просьба значила больше, чем приказ. Даже если бы я пожелал, не выполнил бы твоих условий. А я не желаю, поскольку теперь отчетливо вижу, какой ты жалкий глупец.

— Хватит болтать, разбойник! — крикнул де Жюссак. — Поговорим иначе!

Выхватил из ножен рапиру.

— Ролан, достойно ли мне с тобой драться? Разве рана, которую тебе нанес кардинал, уже зажила? — иронизировал Боваль, подбоченившись.

— Защищайся! Так или иначе, я убью тебя!

Де Боваль неохотно вынул оружие. Де Жюссак тотчас атаковал. Маркиз отбил нападение и двинулся вперед с удивительной быстротой.

Паскаль глядел на них, стискивая кулаки. За его спиной раздался сухой треск. Он отвернулся и увидел, как один из мушкетеров, тот, что более других выступал из ниши, медленно шевелится и рвет сдерживающий его кокон.

Маркиз отчаянно вскрикнул: рапира де Жюссака пробила его грудь навылет. Де Боваль выпустил оружие из рук и упал на колени.

— Глупец… Зачем ты это сделал? — простонал маркиз. — Жюссак… беги отсюда… подальше…

Де Жюссак вырвал клинок из тела, и оно сразу упало, сделалось неподвижным. Виконт тяжело дышал. Он поднял с пола обрывок письма Клер и выбежал, ничего не видя.

Мушкетер освободился из остатков кокона и, неуверенно шагая, отправился на другой конец зала, в сторону запертых дверей. Исчез за ними и через короткое время вышел уже уверенным шагом, в полном обмундировании и с оружием на боку. Двинулся к выходу.

Его провожал внимательный, не упускающий ни одной подробности, взгляд Паскаля.

* * *

Кардинал молчал, внимательно читая письмо. Потом взял пустой лист и начертал несколько фраз.

— Я не мог принять Ролана, хоть он и мой друг. То, что он сделал, поставило его в безвыходное положение. Прошу, Паскаль, отнеси ему это письмо, — мужчина придвинул конверт, запечатанный сургучом, к мальчику, но тот не пошевелился на стуле.

— У Ролана есть лишь одна возможность спастись. Это мой приказ для стражи, чтобы его не задерживали. Он получит несколько часов, потом его судьба будет предопределена. Прошу, возьми оба письма. Во втором я объясняю ему… и тебе, Паскаль. Знаю, что для тебя значит Ролан. Он спасется, если покинет королевство. И должен это сделать сразу после того, как ты вручишь ему послание. Пусть отправляется в Англию или Испанию. Там есть люди, которые охотно его примут. Такие всегда найдутся. Говорю об этом — и страдаю, как и ты, парень. Если… если ты решишь, что будешь счастлив, уйдя с Роланом, сделай это.

Кардинал вложил оба письма в руку Паскаля и поспешно вышел.

* * *