Голос Лема

«Это виртуал, — пришлось ему напомнить себе, — ты в искусственном мире, то, что ты видишь, не имеет отношение к реальности». Перед глазами его возникла женщина, которая, убегая от соблазняющего ее конструкта, распалась на мириады фрагментов, и сразу после — полуголая, обвешанная медицинским оборудованием фигура, размахивающая руками и орущая что есть силы, пока ее не подключили к Сети. Кажется, из одной преисподней она сбежала в другую.

Когда он вернулся вниз, девочка как раз закончила наполнять водой большой котел и разжигала под ним огонь. Полешки потрескивали и дымились, сыпля искрами.

— Когда используешь мокрое дерево, у тебя всегда проблемы, — не разворачиваясь, она подбросила еще несколько поленьев и сунула палец в воду. — Закипит через полчаса.

— Ты кто?

— Меня зовут Ани. Я старшая дочка женщины, которую приятели называли Барби.

Он подошел к столу и сел, стараясь не делать резких движений. Система безопасности, билось у него под черепом, у них должна быть супербыстрая система безопасности, если сумела вышвырнуть человека за долю секунды и точно так же быстро впустить.

— Я не о том спрашиваю.

— Не о том, — она развернулась и встала в защитной позе: склонившись, с поднятыми плечами и сплетенными на груди руками. — Вы хотите услышать что-то в духе: я суперхакер Икс, который по поручению фирмы Игрек похитил Барбару Ландер и теперь держу ее в виртуальной тюрьме, прошу передать Ямаде наши условия.

— Ну да. А еще: освободим ее, если получим полмиллиона в старых двадцатках. Пусть ваш человек оставит сумку с деньгами на перекрестке в дупле старого дуба. И никаких копов, а не то пришлем вам ее палец.

Девочка чуть улыбнулась:

— Хорошо. Это было смешно, принимая во внимание ситуацию… Как прошел тест?

— Тест?

— Не притворяйтесь, доктор. Может, цитату? Конструкты хорошо справляются, изображая людей, симулируют эмоции: радость, страх или удивление, но пока что ни одна из программ не может проанализировать абстракцию, какой является человеческое чувство юмора. Часть из них обладает гигантскими базами данных с шутками и анекдотами, чтобы понимать, когда нужно изображать веселость, но едва попадает в новую ситуацию, смешную для людей, то воспринимает ее с полной серьезностью или пытается приспособить поведение под окружающих игроков-людей. Словесная шутка непонятна им в девяти случаях из десяти. Шэн Денавер. «Тут и там — анализ поведения конструктов псевдо-ИИ в мирах VR». Статья размещена три года назад в «Нэчурал», верно?

— Может, и страницу назовешь?

— Четырнадцатая. Так как, доктор? Я — человек?

Он кивнул:

— Полагаю, что да. Но я все еще не понимаю, кто ты такая.

Она улыбнулась шире, так, что по спине у него мурашки поползли. Это была гримаса безумца, маска того, кто стоит в шаге от нервного срыва.

— А я думала, что вы мне скажете, кто я такая, доктор Денавер. Я надеялась, что вы мне скажете, кто я, и уверите меня, что я не та, кем, надеюсь, не являюсь.

— То есть?

— Сном, мечтой, фрагментом распадающейся личности, безумием, точечной аберрацией системы. Иллюзией.

— Не понимаю.

— Есть ли у Ямады намерение отрезать мою мать от Сети?

— Ты имеешь в виду Барбару Ландор?

Она кивнула.

— Почему ты называешь ее матерью?

— Потому что она ею является, доктор. Родила меня в муках, как и большинство женщин, а потом прижала к груди и обещала всегда обо мне заботиться. Такое обещание действует в обе стороны, и теперь я забочусь о ней.

— Но…

Его прервала открывшаяся дверь.

— Ани! Ани! Нат упала на скалы!

В комнату ворвалась маленькая девочка не старше шести лет в потрепанном платье. Ани вскочила, готовая бежать, моментально позабыв о Шэне.

— Где?!

— На зеленом пляже. Уже сюда идет.

Ани остановилась на половине дороги к двери.

— Как это: идет?

— Ну… колено себе разбила, но хромает. Хромык, хромык, хро… мык…

Малышка замолчала, увидев выражение лица сестры.

— Беа, тогда почему ты говоришь, что она упала? А я тоже хороша: вместо того, чтобы разобраться, готова мчаться сломя голову, — она выглянула за дверь. — Ну входи, сейчас я тебя перевяжу.

Вошла еще одна девочка. По крайней мере, Шэн решил по разговору, что это девочка, потому что одета она была как мальчик: с короткими волосами и лицом уличного босяка выглядела очередным воплощением Гека Финна. На вид Денавер дал бы ей лет десять. Ани подошла, наклонилась над разодранными на правом колене штанами.

— Ну-у… это наверняка болит. Вся кожа содрана. Сядь за стол, сейчас принесу воду, чтобы промыть.

Пострадавшая, прихрамывая, подошла к лавке и села, бросая на Шэна косые взгляды. Самая маленькая из девочек подошла к ней на цыпочках и театральным шепотом заявила:

— У тебя кровь идет.

Шэн хорошо видел порванную штанину и красное пятно, пропитывающее материю.

— Может, я помогу? — он встал и подошел к Нат. — Я врач.

— Но лечите головы, а не колени, — заявила Беа.

— В коленях разбираюсь тоже, — пробормотал он, присаживаясь возле Нат. — Больно?

— Немного, — она не сводила взгляда с его лица, и ему казалось, что два зеленых фонаря прожигают ему дыру во лбу.

Он подвернул штанину и тихонько присвистнул.