Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады

В конце сороковых начались на радио новые увольнения. Неудовольствия властей не сводились к «пятому пункту», хотя совпадение по времени антисемитской кампании и «ленинградского дела» оказалось знаковым. Теперь опальными стали Моисей Блюмберг, Лазарь Маграчев, Любовь Спектор, Давид Беккер. Последним, уже в марте 1953 (!) года изгнали Михаила Меланеда: он не вовремя, в часы всенародного горя, закашлялся в эфир. Больше его голоса (и кашля) там не слышали. Даже известность, публичность становилась опасной, тем более когда пожелание провести передачу исходило от ставших опальными партийных деятелей.

Был забыт военный подвиг В. Ходоренко – ордена за блокаду получили другие. Ольга Берггольц ушла в поэзию, ни по какому из «дел» не проходила, но ее объявили «плакальщицей», осуждали за теорию «самовыражения». Может быть, потому, что не скрывала своего почтения к ославленной, исключенной из Союза писателей Анне Ахматовой45. Но не исключено – помнили: Берггольц была из репрессированных… Во всяком случае, ее блокадная поэзия, лучшие поэмы (особенно «Твой путь») никак не были поощрены. Сталинскую премию (1951) дали, как бы в утешение, за весьма среднюю поэму «Первороссийск», отмечая прежде всего революционную тему. О трагическом, тяжком блокадном времени она говорила: «Такою мы свободою дышали, что внуки позавидовали б нам». К концу сталинского правления чувствовала себя по-другому. Усиливалась болезнь, которая подтачивала здоровье, ограничивала творческий порыв. Прежней связи с читателем-слушателем не было.

Автору «хотелось бы всех поименно назвать»: все-таки радио – это коллективное дело. Не все, конечно, удалось, да и время тому не способствовало. Рецензенты (и упомянутый выше) наносили по рукописи точечные удары. Вот, со слов М. Меланеда, я записал, что он считает делом своей жизни, «главной миссией» – выступление перед микрофоном 27 января. В этот день Меланед зачитывал приказ войскам Ленинградского фронта и всем защитникам города о полном снятии блокады и салюте в честь победителей. Мне было указано на «нескромность» подобной самооценки. Пришлось отступить, смягчив слова диктора. Вот что получилось: «Но из всего прочитанного в дни войны бывший главный диктор прежде всего вспоминает, как он вел передачу 27 января 1944 года, говорил о полном снятии блокады». «Почувствуйте разницу». Теперь в главе «Прекратить передачу нельзя» написано все как было. После войны далеко не сразу воздали должное блокадному городу и его жителям. Сама память о блокаде стиралась. Разрушили Музей обороны Ленинграда, арестовали его директора Л. Ракова. После «ленинградского дела» расстреляли руководителей ленинградской обороны. Да и «голос Ленинграда» следовало «глушить». Ведь по радио выступали всякие «попковы-кузнецовы». Можно было все, даже перенести с 1953-го на 1957-й празднование 250-летия города. Стоит ли удивляться, что при таком отношении к блокаде и ее истории до архива Радиокомитета исследователи дошли лишь в середине 1960-х, книга «Голос Ленинграда» вышла в 1975 году, а памятная доска на Доме радио («Каменная летопись Санкт-Петербурга») ждала своего часа более полувека. Не сразу, лишь в конце 2012 года после вмешательства дочери диктора военных лет Д. Беккера – Л. Нимеровский и автора книги на диске появились имена художественного руководителя радио Я. Бабушкина, главы радио В. Ходоренко, журналиста Г. Макогоненко и Д. Беккера. В своей книге автор стремился «всех поименно назвать» и не допустить в ее тексте постороннего вмешательства некоторых «внутренних» рецензентов. Теперь книга о блокадном радио выходит без постороннего вмешательства.

НИЧТО НЕ ЗАБЫТО

Добрые вести. Святая память.

Радиофильм «900 дней».

Пульс города. «Голоса мертвых и живых».

В дневниковых записях В. Саянова, относящихся к февралю 1944 года, сказано: «Сегодня иду по улице, и вдруг радио замолчало, как всегда перед тем, как известят об обстреле. Сердце сразу сжалось. Неужто опять по Ленинграду стрелять будут?» Стрелять по городу враг уже не мог, но запись характерна, в ней передано душевное состояние ленинградца. После полного снятия блокады фронтовые заботы уступили место заботам по восстановлению города. В феврале фронт проходил в десятках километров от Ленинграда. Правда, с северной стороны, возле Белоострова и Курорта еще до самого июня стояли финны, но обстановка здесь была спокойной. А в июне началось наше наступление на Выборг.