Голос любви (СИ)

После этих поспешно сказанных, но, тем не менее, важных слов, он умолк, ожидая её реакции. Ему всегда казалось, что его симпатия к ней и так была очевидна, а потому вряд-ли станет новостью теперь. Но, с другой стороны, в дневнике не было ни слова о том, что Таня думала о его чувствах к ней. О Саше были лишь упоминания вскользь, за которыми читались попытки избежать этой темы. И периодически мелькали убеждения самой себе о необходимости избегать и его. А если девушка боялась прямого диалога даже с собой, то стоило-ли ожидать от неё откровенности перед ним? Хотя на какую-то секунду Саша понадеялся, что смог достучаться до неё сейчас своим признанием.

Но, Судя по практически не изменившемуся выражению лица Тани, для неё эти слова если и были новостью, то незначительной и не способной на что-то повлиять. Девушка снова выглядела совершенно каменной, будто неживой. неприступной и далекой. Огонёк надежды, зародившийся при её секундном удивлённом взгляде на него, погас почти окончательно.

На самом деле, внутри у внешне державшейся холодно и невозмутимо Тани разгорелась ощутимая борьба между страхами и желаньями. То, что девушка так упрямо глушила в себе все эти годы. Теперь же это практически вышло из-под контроля, потому что речь шла не только об ответах перед собой, но и перед Сашей. Который, пусть и против её воли, всё-таки раскрыл в ней то, что успешно скрывалось и подавлялось прежде. Таня могла лгать самой себе дальше, вероятно, но вот ему вряд-ли бы сумела. И сейчас дело было даже не столько в том, что они и так знал её мысли. Нет, в чём-то другом… Возможно, в его собственной перед ней честности. Теперь она верила ему. Это побуждало открыться в ответ, переборов все сомнения.

-Впрочем, ты и сама это знаешь, -после небольшой паузы, видя, что от Тани в ближайшее время вряд-ли дождёшься хоть какого-то отклика, сказал Саша.

Хотя девушка ничуть не смягчилась, парень не терял надежды: она больше не предпринимала попыток сбежать от него. К тому же, он помнил написанное ею в дневнике… Особенно на последних страницах — тех, что о нём. Пусть и полунамёки, но их было достаточно, чтобы понять её. А потому, как бы безнадёжно все ни выглядело сейчас, Саша знал, что в глубине души одноклассницы по-прежнему была часть, разделяющая его стремления. И за это уже стоило держаться.

-Просто ты пытаешься убедить в обратном себя или меня, потому что боишься правды, -продолжал давить на неё и без того очевидными для обоих доводами он.-Но ты и сама понимаешь, что твои попытки бесполезны.

Таня вздохнула. Она чувствовала, что это, наверное, тот самый момент, когда ей, наконец, надо было на что-то решиться. Ведь если девушка позорно сбежит теперь, в этих обстоятельствах, вряд-ли она когда-то сможет себя преодолеть самостоятельно. Так и будет тянуть до тех пор, пока не станет как все, говорящей… Но ведь этого может и не случиться. Это иллюзия, утопия, мечта — как ни называй, смысл был один и тот же. Существовать одной лишь надеждой и будущим нельзя. Существовало только сейчас, и оно важнее всего. Именно это мгновение и было жизнью, и какой она станет, зависело только от самой Тани.

В данный момент девушка была ближе, чем когда-либо, к тому, чтобы сделать столь важный шаг вперёд, не оглядываясь на последствия. И, тем не менее, семнадцатилетняя привычка замыкаться и ограждать себя от окружающего мира по-прежнему давала о себе знать.

-«Мне нужно время, »-написала Таня на этот раз, тем самым почти сдаваясь. Это было своеобразным признанием и подтверждением всех его слов. Конечно, они оба и так знали ей мысли, но совсем другое дело — признать их прямо, насколько она могла, окончательно раскрывая карты.

-Нет, сказал вдруг Саша, не принимая хотя бы такого решения от неё.

Он сознавал, что она уже почти раскрылась, и останавливаться на полпути сейчас, ослабляя давление, совсем не хотелось, возникло желание идти напролом. Если уж разбивать стену, то до конца, не оставляя ни кирпичика. Чтобы не из чего было строить новую.

-Ты не будешь откладывать дальше, -уверенность, с какой парень говорил это, чётко давала понять девушке, что вопрос не допускал компромисса. Это был своеобразный ультиматум: сейчас или никогда, что требовало окончательный выбор.-Чем дольше ты тянешь, тем больше замыкаешься в себе, -в подтверждение этой мысли добавил Саша.-Возможно, я ошибаюсь, и тебе всё это не нужно. Но я спрошу только раз. Сейчас, и всё потом, -твёрдо уточнил он, не отступая даже под её тяжелым и нечитаемым взглядом.