Голос любви (СИ)

И страшным. Невольно в голове всплыло и смущённое лицо Коли со словами: «Она другая». Что всё это, чёрт возьми значило? Та мысль, что Саша отгонял, снова предательски прокралась в подсознание и так заполнила его, что он чуть не задохнулся от беспомощности перед ней. Как бы парень ни пытался привести аргументы в пользу её нереальности, в уме он понимал обратное: всё говорило в пользу этой теории.

Нет, срочно нужно было что-то сделать, хоть что-то, чтобы раз и навсегда твёрдо понять, что это неправда! «Она другая», -снова и снова голосом Коли безжалостно говорило его подсознание, и, не выдержав, Саша ударил кулаком по столу парты, пытаясь заглушить собственные мысли.

Некоторые недоуменно и даже с опаской оглянулись в его сторону, но он не обращал на это никакого внимания. Парень просто развернулся к Тане и пристально смотрел на неё, пытаясь уверить себя, что всё дело лишь в её непростом характере: именно он и только он был причиной её молчания.

Почувствовав на себе взгляд, девушка тоже взглянула в сторону Саши и тут же, вспыхнув, отвернулась.

-На будущее, чтобы ты знал, -обратилась вдруг к Саше шёпотом сзади сидящая одноклассница, -к ней лучше не лезть. Она немая.

========== глава 3 ==========

Сколько себя помнила, Таня всю жизнь не могла говорить. С младенческого возраста она отличалась тем, что с ней всегда неизменным спутником следовало тишина. Родители уже позже, когда она начала что-то понимать, сказали ей, что она нема с рождения и объяснили, что это означало. При этом они старались как можно мягче убедить её, что это не так страшно и не как на её дальнейшую судьбу не должно было повлиять.

Сначала она очень страдала от такой непохожести на других, считая себя не то что больной, а даже несколько ущербной. Ведь все, кого она знала, могли говорить, включая и её родителей. В кого тогда она такая уродилась? Маленькой девочкой она часто беззвучно плакала по ночам в подушку, представляя, каким мог быть её голос. Таким нежным и красивым, как у мамы? А вдруг Таня могла бы даже петь, как многие яркие и известные девушки в телевизоре? Но этого ей уже никогда не узнать…

Повзрослев, девушка перестала жалеть себя. Она поменяла всё: и образ жизни, и мышление, и вкусы, и взгляды. Теперь Таня многое осознала и поняла, что слезами себе не поможешь. Нужно было жить дальше и радоваться тому, что у неё оставалось. Но даже сейчас, она неосознанно всегда выделяла в людях именно их голоса. Подмечала про себя каждый новый тембр, выразительность, высоту. Может, втайне она и завидовала их обладателям, но отгоняла эти мысли подальше, пытаясь жить убеждением, что была такой же, как и они, ни чем их не хуже. И, тем не менее, всякий раз, когда Таня слышала что-то вроде: «У меня такой кошмарный голос, я терпеть его не могу», ей хотелось изо всех сил ударить того, кто так жаловался и сказать как можно более гневно, чтобы дошло: «Радуйся тому, что вообще можешь говорить!» Но она никогда этого не делала, потому что ненавидела драки, и не говорила эти слова, потому что… Потому что просто не могла сказать. Ничего.

Тем не менее, Таня никогда не теряла надежды, что когда-нибудь и в её жизни случится чудо. Операция, которая могла ей помочь заговорить, была очень дорогостоящей, а потому девушка строго запретила родителям себя баловать, прося их любые лишние деньги откладывать на будущее, а не растрачивать на всякие сюрпризы и всевозможные мелкие приятности, включая сладости, красивые безделушки и трендовую одежду. Котовы-старшие прекрасно знали о её мечте, и делали так, как она хотела. Вместе они всей дружной семьёй пытались воплотить это практические не осуществимое её желание. Поэтому и жили сравнительно небогато: из современной техники для досуга, что сейчас была у каждого, у них, пожалуй, присутствовали только телевизор и старенькое радио. Ну и, разве что, плеер, который Тане подарили на 17 день рождение. Вот и сейчас она, слушая музыку из него, ехала до станции «Комсомольская», где и находилась её школа. Что ещё… Компьютер семья не покупала: вместо него у каждого из Котовых был свой телефон.

Ах да, точно. Теперь же у неё не было и этого. И вряд ли когда-нибудь появится. Девушка поморщилась от негодования, вспомнив того беспринципного нахала, их новенького. В первый же день этому типу удалось разбить не только её телефон, но и так твёрдо и усиленно строящуюся непроницаемую оборону безразличия к мнению окружающих на её проблему. Порой её уже выворачивало от их сочувствующих взглядов, попыток помочь ей — это славно давало ей почувствовать себя немощной и больной, какой она не хотела быть ни в чьих глазах. Но, чтобы она ни делала, отношение окружающих не менялось, и тогда Таня научилась не принимать это близко к сердцу, построив эту самую стену отчуждения к их взглядам на таких, как она.