Читаем Голос моего сердца полностью

Это шутка. Алкоголизм и чрезмерная страсть к алкоголю в целом удел тех, кому остается только пить в качестве развлечения.

Впрочем, на чем я остановилась?

Ах да. Как упомянуто ранее, мне повезло.

Также, этому везению сопутствуют несколько вытекающих фактов: первое моя жизнь по большей части предопределена. Я уже живу в центральной части Лондона; знаю, что после окончания школы поступлю в Имперский колледж, что в Южном Кенсингтоне; прекрасно сознаю, что в любой момент могу сорваться на острова, снять виллу с бассейном и шикарной панорамой, делая, что душе вздумается все оставшиеся дни.

Второй же факт я нисколько не расстроена предопределенностью собственной судьбы. Разумеется, это, как если бы читая интереснейшую книгу, читатель наткнулся на спойлер, раскрывающий исход последующего сюжета. Безусловно, это очень печально, однако не думаю, что после такого он бы прекратил чтение. Ведь радость от процесса, описаний и стиля написания остается. Да, читатель осведомлен, что будет дальше, но он все еще переполнен теплом и любовью к своему любимому произведению.

Еще два забавных факта: первое я люблю метафоры (очевидно). Второе я абсолютно не имею понятия, почему привела в пример читателя, который испытывает душевную теплоту к книге.

Собственно, и в любовь то особо не верю. Более того, любые проявления нежности меня раздражают. Все подобное внутренне ассоциируется со слабостью.

Мне не нужно, чтобы меня любили. В поддержке и любви нуждаются только слабаки: те, кто неспособен справиться сам.

Мир отсеивает таких.

Побеждает сильнейший.

Именно поэтому быть слабым постыдно.


В комнату постучали.

– Геката, Вы уже проснулись?

Я закрыла дневник и положила обратно в тумбу.

В последнее время у меня появился обычай вести что-то вроде летописи современного типа, излагая происходящее в жизни и мысли на этот счет. Но в этот раз, погрузившись в написанное, мозг и не заметил, что прошло около получаса с момента начала.

Неохотно перевернувшись и накинув одеяло на голову, я мучительно промычала, что означало разрешение войти в комнату.

– Геката, Ваша мама просила передать, что она и мистер Ли вынуждены отлучиться в Японию по рабочим вопросам на несколько дней.

«Что, опять?» – подумалось мне. Подобные поездки случались уж слишком часто в последнее время. Голова чувствовала неладное.

– Что это за вопросы такие?

– Проблемы на таможне при перевозке вина. По всей видимости, ничего серьезного. Говорят, они набрали новых работников, а те слишком пунктуальны и недоверчивы. На всякий случай Ваши родители решили присутствовать лично.

В ответ я лишь хмыкнула и промолчала.

Карла работает в нашем доме на протяжении нескольких лет и уже успела заработать железное доверие со стороны моих родителей. Будучи доверенным юридическим лицом, она выполняет распоряжения и является ответственной по бизнесу в отсутствие родителей, а во время присутствия – главной по хозяйственным вопросам дома.

Именно благодаря ее трепетному отношению к обязанностям каждый день я ем вкуснейшие отварные креветки и рамен азиатской кухни. Также, она расчесывает мне волосы и подбирает одежду на день.

В общем, персона действительно ценная, ведь каждое действие, порученное Карле, исполняется безукоризненно.

Говоря кратко, иногда приходится идти на жертвы и не язвить в общении с помощницей.

Но другая причина, по которой я относительно смиренна при ней – ее глаза. Точнее, две бездонные черные дыры, при виде которых невольно да вздрогнешь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство