Голос моего сердца

Сейчас же понимания и след простыл, а отношения с еще недавно столь близкой подругой превратились в формальную коммуникацию обычных одноклассниц. Я ощущала, что безвозвратно теряю ее, но ничего не могла предпринять. Наши пути разошлись настолько, что порой невольно напрашивалась мысль о том, что Лу уже позабыла меня.

В тот же отрезок времени я делала финальные правки в философском проекте, уже почти готовом для сдачи: еще раз проверяла информацию на достоверность, добавляла больше дат и цитат, скорректировала общий базис и финальное заключение. Стоит отметить, что даже под необъятным шквалом стресса, свалившимся на мою голову, мотивацию преуспеть я не потеряла.

Что же по-настоящему является причиной желания быть лучшей в любом начинании? Я склонна приписывать это внутреннему перфекционизму и делу принципа, ведь сильный человек силен во всем.

Это – непреклонная истина, от которой не убежать.

Также, с уверенностью могу признать, что данный учебный месяц застал наиболее суетную обстановку во всей школе. Казалось, преподаватели волновались и не высыпались даже больше, чем сами ученики, которым предстояло сдавать экзамены. Даже учитель анатомии, имеющий грешок заснуть прямо посреди урока, вдруг очнулся.

Как ни странно, на лицах одноклассников выражалась не меньшая усталость от постоянного повторения уже несколько раз заученного материала. Периодически я из интереса поглядывала на Лу и, к величайшему удивлению, заставала ее глубоко вовлеченной в чтение учебника мировой литературы.

«Ей то зачем учить все это? – каждый раз думала я, в обычной манере подперев щеку рукой. – Что не так с этим миром?»

Действительно, почему некоторые из них не пользуются привилегиями, предпочитая тернистый путь ровному?

Вскоре я начала обедать одна, так как Лу не отвлекалась от книг практически никогда. Обычно перекусывала бутербродами, но всякий раз видя некогда лучшую подругу в столовой, кусок не лез в горло, а я чуть ли не давилась.

Постепенно некоторые другие чувства закрадывались сначала ненавязчиво, а потом уж слишком назойливо. Сама того не замечая, я начала испытывать к девушке глубокую неприязнь и совершенно забыла о том, что когда-то мы были подругами.

Все положительные аспекты нашего знакомства затмило убеждение, что она променяла меня на какие-то учебники. Это осознание нехило подпортило психологическое здоровье, отчего головные боли усиливались изо дня в день.

Порой я не осиливала самые элементарные действия: поднятие с постели, прием пищи и так далее. В такие дни мама не отходила от меня, доверяя всю дневную работу Карле. Но каждый раз, когда она заходила в комнату, я делала вид, что сплю.

Часто я ловила себя на мысли, что все мои подозрения насчет Лу оказались правдивыми. Пора было признать: она бросила меня.

Домашняя обстановка была не лучше.

С каждым днем вид матери становился все более унылым, внешне она значительно постарела. Об отце так ничего не было известно, и от этого в душе поселилось некоторое облегчение. Проблем хватало и без него, а взять ответственность над покатившимся по наклонной человеком никто не желал.

Ввиду перечисленных обстоятельств, все хозяйственные и деловые вопросы были сложены на Карлу, но ей не привыкать, так что можно было успокоиться.

Некогда праздный ковер и скатерть в холле нашего дома стали более тусклыми, винные вечера уже давно не устраивались, сад больше не дурманил обилием чарующих ароматов. Все умерло.

Единственное, что жило – тишина. Настолько громкая.

И кошка Сэм.

Честно говоря, не понимаю, в какой момент все могло пойти наперекосяк. Было ли это одно переломное событие? Или же их череда? Будет ли положение усугубляться? Или хуже уже некуда?

Именно поэтому я так жаждала встречи с Лаосом. Он – единственная зацепка в этой непроглядной тьме, ведь если мы потеряем и деньги тоже, можно писать «пропало».

Все зависело от одного: смогу ли я побудить его вложить капитал в семейный бизнес? Не экзамены или выпускной волновали меня, а это.

И тем не менее последний учебный день неустанно приближался, а значит – необходимо было обеспокоиться вопросом приобретения платья для выпуска.

Как я уже упомянула, состояние мамы стало неутешительным, очень скоро она начала закрываться в кабинете, не пуская часами даже Карлу. К слову, не кто иной, как эта невозмутимая женщина с глазами-изюминками помогала снимать мерки для будущего платья.

Портной, пришедший по указанию нашей помощницы, оказался весьма учтивым и внимательным молодым человеком. Он сообщил, что заказ будет готов в течение недели или около того и что фасон будет обворожителен под стать мне.

Ну а тело мое вздрагивало каждый раз, когда он прислонял измерительную ленту к талии или бедрам, отчего щеки предательски краснели. Как же нелепо.

После снятия мерок Карла, заметив мой впивающийся в спину портного взгляд, спросила:

– Вам он понравился?

Я не поняла, что подразумевала помощница, но на всякий случай рассмеялась, стесняясь рассказать о настоящем впечатлении.

– Естественно, его вежливость мне понравилась, но он вообще-то и деньги за это получает! А что?