Читаем Голос моего сердца полностью

– Я так скучала, Геката! – воскликнула она, обняв крепче, чем обычно. Мне показалось, голос ее дрогнул. Что это? Неважно. Сейчас в приоритете другое.

– Ма, – отдаленно начала я, присаживаясь в кресло возле рабочего стола и обводя взглядом многочисленные полки книг о различных сортах вина. Помимо них в ее мини-библиотеке также была парочка книг Рене Декарта. – Как прошла поездка?

Мама прикусила губу.

– Все прошло успешно, – она поправила волосы. – Кстати, я отправила Карлу за покупками и к нотариусу для уточнения некоторых юридических вопросов. Сама я в последнее время ничего не успеваю. Она сказала, тебе сегодня нездоровится?

Что это? Она пытается перевести тему? Как хочет.

Ясно одно: если судить по реакции мамы, о происшествии им не известно. Значит, это все-таки сон.

Ужасный сон.

Стоп, нездоровится?

Откуда Карла взяла информацию о том, что мне плохо?

Попытка рискнуть.

– Да, чувствую так себе. Голова разболелась, – я скорчила гримасу боли и потерла висок. – Аж рассудок затуманился. Не помню, как вчера домой пришла.

Казалось, прошла вечность в ожидании ответа.

– А, так тебя ведь Лу и Стив привели! – ответила она так беспечно и наивно. – Правда не помнишь? Стив хороший парень, ты с ним в одном классе учишься? Такой ответственный. Сказал, вы с Лу готовились к экзаменам у нее дома, а потом ты упала в обморок от переутомления. Он помог тебя донести. Мы чуть с ума не сошли! Хотели вызвать врача, но Лу настояла на том, чтобы подождать до утра. Вижу, тебе действительно лучше. Я очень рада.

Стив?! Какого черта?

Значит, это он вытащил меня вчера.

Интересно, а кто придумал эту глупую историю про переутомление? Наверняка тоже он. А родителям Лу что наплел?

Цирк, да и только.

Но в любом случае он здорово выручил нас.

Теперь все постепенно вставало на свои места, принимая более четкую форму.

Я была искренне благодарна бедняге Стиву за прикрытие. Однако в то же время на душе оставалось ощущение глубокой подавленности и тоски.

Почему? Все ведь закончилось благополучно.

И вдруг я осознала.

Корень недуга заключался в том, что меня выручили, как бы абсурдно это ни звучало.

Казалось, некто раздел мое тело и пустил по центральной части Лондона нагишом. Кто-то обнажил все мои секреты и раскидал по целому миру. Теперь все знают тайну.

Но почему? Почему подобные, совершенно нелепые по своей сути мысли закрадываются в голову именно сейчас? Это стыд? Стыд за то, что меня спас Стив? Или же стыд за то, что меня просто спасли?

Или же все вместе?

От бури раздумий я была готова взорваться прямо напротив своей милой маменьки.

– Ты в порядке, Геката? Опять нездоровится?

– Все в порядке, ма. Я пойду в свою комнату, прилягу.

– Конечно.

Через пять минут я уже звонила Лу и Стиву, желая обсудить произошедшее вживую. Спустя пятнадцать минут мы собрались на заднем дворе моего дома, окруженные цветущими гардениями и хризантемами. Вдоль лавки, на которой сидели гости, прохаживалась кошка Сэм, пронзая их лица хитрым взглядом.

Обстановка весьма романтичная, особенно если не учитывать главную тему разговора.

– Черт возьми, малыш Стив, и как ты понял, где мы находимся? – расспрашивала я, прикрывая свою «наготу» стыда привычной иронией.

Возможно, главная проблема – тенденция недооценивать скромных бедолаг, подобных этому парню. Но, так или иначе, в голове не могла сформироваться четкая конструкция: каким образом в обычное время с трудом соединяющий пару слов человек смог отследить нас и предотвратить потенциальную трагедию?

Стив, в свою очередь, отвечал с проступившим на щеках румянцем, что появлялся каждый раз, когда я задавала очередной вопрос.

– Ну, тот бармен… Он, вообще-то, мой брат… И он узнал тебя, Геката.

Он впервые посмотрел мне прямо в глаза. Они говорили сами за себя.

– Так он нас подслушивал? Какого черта? И что значит «узнал тебя»?

Стив вздрогнул.

– Ну… Я рассказывал…

– Понятно. Можешь не продолжать.

Впечатления смешались.

С одной стороны, эта ситуация неимоверно злила меня, ощущение недостатка личного пространства отдавалось ноющей болью в грудной клетке.

С другой стороны, возмущаться в данной ситуации казалось попросту неуместным, ведь этот парень здорово выручил нас обеих.

К тому же стеснение от факта собственной уязвимости до сих пор не покидало меня. Так что единственное, чего мне хотелось в тот момент – поскорее покончить с этим недоразумением, закрыть все пробелы и вернуться к повседневной жизни, впредь не допуская столь наивных ошибок.

«Больше не позволю Стиву спасать себя, – с вызовом решила я, – а при необходимости сделаю это сама».

Все это время Лу молчала. Казалось, она окончательно ушла в себя или же еще не отошла от вчерашнего. Выглядела девушка довольно уставшей, под глазами прослеживалась синева.

– Он… Скотина. – наконец вымолвила она, с силой сжимая бледные кулачки.

Мы одновременно повернулись в сторону раздавшегося звонкого голоса.

– Я ему устрою. Ублюдку Джозефу. Поверить не могу, что когда-то встречалась с ним. Геката, он должен понести ответственность.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство