Голос моей души

Андре выждал несколько секунд, будто предоставляя мне возможность выговориться, но то ли мой запал уже успел подойти к концу, то ли время для второй волны ещё просто не настало.

- Прости, - произнёс он, глядя чуть мимо меня, туда, откуда до недавнего времени доносился мой голос. - Я не хотел сказать ничего подобного. Правда. Просто имел в виду, что финансовые сложности, если возникнут, коснутся меня одного, только и всего.

Моё желание ссориться тоже разом улетучилось.

- И ты прости. - Мой неуверенный взгляд пробежал по комнате и снова вернулся к Андре. - Я знаю, что лезу не в своё дело. Твои отношения с Ребеккой действительно меня не касаются, ни с какой стороны. Просто... - Я всё ещё не знала, как правильно сформулировать свою мысль, и не хотела снова рассердить его неудачным высказыванием. - Просто ты единственный человек, который мне дорог. И то, что происходит с тобой, не менее важно для меня, чем то, что происходит со мной. Может быть, даже более важно. Ведь ты, в отличие от меня, живой.

- Ты тоже живая.

Голос Андре прозвучал неожиданно резко, особенно на последнем слове. Я не стала спорить.

- Поэтому мне не всё равно, когда ты не высыпаешься, рано вставая на работу, поздно возвращаешься домой или голодаешь, - продолжила я. - А если мне кажется, что кто-то пытается тебя обидеть, я чувствую, что могла бы разорвать его голыми руками. Хоть я и призрак, - закончила я, пряча за смешком немалое смущение.

Андре улыбнулся, и в этой улыбке не было и тени насмешки.

- Спасибо, - искренне сказал он. Опустился на стул - в самом начале разговора на повышенных тонах он вскочил на ноги, - и посидел, потирая пальцами лоб. - Эрта, а тебе не приходило в голову, - чуть устало проговорил он затем, - что я и сам прекрасно осознаю всё то, на что ты хочешь раскрыть мне глаза?

- В каком смысле? - осторожно уточнила я.

- Да в самом обыкновенном, - откликнулся Андре, откидывая голову назад. - Девчонка встречается со мной из-за денег? Да. - Он передёрнул плечами, тем самым показывая, что такой вывод не слишком сильно его расстраивает. - Она старается вытянуть из меня как можно больше? Разумеется.

- Так почему же...

Я не закончила свой вопрос, но в этом и не было нужды.

- Ну, во-первых, хочу тебе напомнить, что я кое-что получаю взамен, - спокойно заметил Андре. - А во-вторых... - Он вздохнул, переводя взгляд на покачивающиеся на сквозняке занавески. - Эрта, мужчина должен быть в состоянии оплатить своей женщине такую ерунду, как ужин или купленная в лавке безделушка. И совершенно неважно, что эта женщина - не невеста и не любовь всей его жизни, - добавил он, предупреждая моё возражение.

- А то, сколько денег остаётся после таких безделушек у него самого? - осведомилась я. - Тоже неважно?

- Да, неважно, - резко ответил Андре. И, снова сбавив тон, добавил: - Тебе не о чем тревожиться. Я контролирую ситуацию и переходить определённые грани не собираюсь. Не думаю, что эта история продлится ещё долго. Ну что, мир? - спросил он с лёгкой ухмылкой, будто обращаясь к ребёнку.

- Да я с тобой и не ссорилась, - снисходительно сообщила я. - Делать мне больше нечего.

Обдумав впоследствии тот наш разговор, я зареклась вторгаться в чужую жизнь в попытках раскрыть людям глаза. Что мы, в сущности знаем, о происходящем у другого человека внутри? Действительно ли он не замечает очевидного? Или отлично видит всё то же самое, что и мы, и действует определённым образом в силу совершенно осознанного выбора? И соответственно нужны ли ему наши "откровения"?

Для Андре было важно почувствовать себя мужчиной, а это подразумевало в его представлении способность обеспечить для женщины определённые условия, независимо от обстоятельств. И именно ради этого самоощущения, а вовсе не ради Бекки, он готов был идти на некие жертвы, свидетельницей которых мне довелось тогда стать.

С горничной они расстались через несколько дней. Тем вечером они в очередной раз встретились в таверне. Я спустилась вместе с Андре и потому стала свидетельницей их разговора. Начался он с того, как Бекки, смахнув с ресниц слезинку, рассказала Андре о своей тяжёлой ситуации. Как оказалось, ей нечем было заплатить за номер.

Андре как сострадательный мужчина протянул ей белый носовой платок, и девушка поспешила промокнуть глаза.

- Бекки, - вкрадчиво произнёс Андре, - а как же твоя работа? До сих пор ведь твоего жалованья хватало на гостиницу?

Его обращённые к девушке глаза выражали искреннее участие, и только на самом дне зрачков посверкивали смешинки.

Ответ у Бекки был уже готов.

- Моя мама. - Она снова промокнула платком уголки глаз, аккуратно, чтобы не размазать по лицу макияж. - Он больна. Я покупаю ей лекарства и посылаю в деревню. Поэтому денег на гостиницу совсем не осталось.

Андре сочувственно поцокал языком.

- Твоя забота о матери заслуживает уважения, - заверил он.

Бекки скромно улыбнулась сквозь слёзы.

- Но к сожалению, кроме как уважением, я ничем не смогу тебе помочь, - развёл руками Андре. - Как ты хорошо знаешь, к себе я тебя пригласить не могу, поскольку живу не один.