Голос моей души

На первой странице после оглавления – портрет светловолосого мужчины двадцати с лишним лет. Тёмно-синие глаза, немного широковатый подбородок, величавая осанка, золотистые кудри ниспадают на плечи. Внизу подпись – «Филипп Второй, волею богов король Риннолии». На короткий миг мои глаза озарил лучик надежды: лицо показалось смутно знакомым. Неужели начинаю вспоминать? Но спустя мгновение надежда потухла. Нет, я просто уже видела этот самый портрет на какой-то стене, возможно, даже в нашей гостинице.

Я стала ожесточённо листать книгу и, наконец, нашла нужную страницу. Как и положено, краткая биография и портрет. В биографии – лишь сухие факты. Кейра альт Реджина, урождённая Кейра Реджина. Удостоена приставки «альт» в знак присвоения высшей степени магического мастерства. Происхождение недворянское. Перечень магических степеней и наград. Гражданка Риннолии. Последние три года служит при дворе в качестве королевского мага. Никакой информации о предполагаемых любовных отношениях с Филиппом, ясное дело, нет.

Я переключилась на изображённый на соседней странице портрет. Сходство несомненно есть, хоть и не сказала бы, что, увидев его при других обстоятельствах, сразу догадалась бы, что на нём изображена именно я. Впрочем, рисунок есть рисунок. Брюнетка с длинными, тщательно уложенными волосами. Чуть раскосые карие глаза. Чёрные брови. Узкий подбородок. Да, похожа, определённо похожа.

Ровная осанка. Женщина сидит спокойно, пожалуй, с достоинством. Её глаза не выражают никаких особых эмоций, кроме разве что лёгкого налёта скуки, как нередко бывает с людьми, дожидающимися, когда с них закончат писать портрет. Только на самом дне глаз поигрывает лёгкая ирония.

Похожа.

На женщине – платье из плотной тёмной ткани со стоящим воротником и узким, но глубоким вырезом. Чуть более глубоким, чем следовало бы. Ничто из того, что должно быть скрыто, взгляду не открывается, приличия соблюдены, и всё-таки строгое во всех прочих отношениях платье оказывается на грани дозволенного. Но не за гранью. Вызов. Брошенный, конечно, не художнику. Кому же тогда? Обществу? Читателям? Дворцовым ханжам, считающим, что безродной выскочке не место подле короля?

Но все эти детали почти сразу же отступили на второй план. Я смотрела на портрет и видела одно – серьги. Крупные серьги в форме кольца с несколькими свисающими с него нитями. Всё это унизано мелкими чёрными камушками. Наверное, драгоценными. Похоже на чёрный асфрит. Серьги того же самого фасона, что я носила все последние месяцы. Я смотрела – и не могла отвести взгляд.

Они были тяжёлыми. Настолько тяжёлыми, что к вечеру мочки ушей сильно болели. Логично было бы носить что-нибудь другое, но они уж очень мне нравились. Вот я иду по широкому дворцовому коридору, серьги приятно позвякивают, вторя моим шагам, а альт Ратгор провожает меня странным взглядом, в котором намешано слишком много эмоций. Как и всегда, когда он смотрит на меня. А вот Филипп отпускает шуточку насчёт того, что даже если я магически изменю внешность, любой шпион сумеет опознать меня по форме серёжек. И нежно проводит пальцем по моей щеке, отводя в сторону прядь волос.

Я больше не смотрела на книгу. Воспоминания нахлынули оглушительным потоком. Я села на корточки, опираясь ладонями об пол, опустив голову совсем низко и безуспешно хватая ртом воздух. Ставший вязким и сухим воздух, совершенно непригодный для дыхания. Я не заметила, в какой момент в номер вернулся Андре, но лишь сделала ему знак сейчас меня не трогать, резко замотав головой и вскинув руку. Он понял. А воспоминания продолжили захлёстывать меня с головой, как высокие волны, пожирающие берег во время шторма.

В середине дня поступило извещение о том, что необходимо снять охранное заклинание с одной из дворцовых комнат. Находилась она на втором этаже южного крыла, то есть в той части дворца, которая на сегодняшний день почти не использовалась по причине проводившегося там ремонта. Получив эту информацию, я чертыхнулась: как будто у меня нет более серьёзных дел, чем разблокировка никому не нужной двери. Но выбора не было: как-никак, дверь эту зачаровывала я сама – довольно давно, должно быть, года полтора назад, когда южное крыло ещё не успело прийти в нынешнее плачевное состояние, и Филипп проводил там некоторые важные встречи. Потом я была слишком занята, а комнату перестали посещать, вот наложенное заклинание и забылось. А сейчас, видимо, кто-то из рабочих хотел войти туда ради всё того же ремонта – и не смог.

С походом в южное крыло я затянула до позднего вечера. Накопилось слишком много важных дел. На это и был расчёт. Альт Ратгор хорошо знал мой распорядок.