Голос мотылька

Дверь заходила ходуном. Послышались крики. Еще немного и кто-то ее выбьет.

Илья схватил меня за руку и потянул к распахнутому окну.

– Надо прыгать или они тебя схватят.

– Тогда я первая.

Ноги уже свисали на улицу, а Илья стоял позади на подоконнике и не отпускал мою руку.

– Вместе, – проговорил он и толкнул меня вперед.

Приземление на асфальт было не мягким. Не будь неуязвимости, свернула бы шею. Жалко платье порвалось. Инна с такой любовью его выбирала!

Мы держались за руки и бежали к стоянке ресторана. Иномарка подмигнула сигнализацией. Пророк открыл боковую дверь и втолкал меня в салон. Сам быстро сел за руль и надавил на газ.

Мы неслись по вечерней Москве, а Илья не сводил с меня глаз и не убирал руки с колена. То ли боялся, что в любой момент выпрыгну из машины, то ли соскучился. Понять его, мне не дано. Но я радовалась хотя бы тому, что свежий бриз продолжал ласкать обоняние, не сменяясь на серу. Видимо, Илья в дружеских отношениях со всадником и без разрешения тот не смеет управлять телом. Тем хуже! Значит, парень осознанно шел на измену!

Как же захотелось тут же покинуть салон дорогой иномарки! Но я больше переживала за то, что могу стать причиной смерти невинных водителей. Да и поговорить нам давно уже надо. Все выяснить и поставить точки.

Автомобиль свернул на идеально-гладкую дорогу. Массивное современное здание завораживало красотой фасада. Мы припарковались у входа, и я рассмотрела огромную светящуюся вывеску: Корпорация «Ночная сова». На эмблеме птица держала в лапах крутящуюся голубую планету.

Меня возмутило то, что Илья привез меня в цитадель чипов, которые порабощали человечество. Увидеть эту дрянь своими глазами мне не хотелось. Но разве есть выбор, когда пророк тащит тебя в здание насильно, не обращая внимания на протесты?

– До дома слишком далеко. Здесь нас никто не побеспокоит. Работников я распустил, – заверил Илья, толкая меня в лифт.

Я вжалась в угол, пытаясь натянуть порванное платье пониже. Парень ухмыльнулся и в один шаг оказался неприлично близко.

– Не прячь свои кружевные трусики. Они меня заводят, – шептал Илья, перемешивая во мне кровь, как в кипящем котле. Я прикрыла глаза, чтобы они не выдали истинных чувств.

– Показывай превосходство своим блядям! А мне плевать!

– Правда? – провел он ладонью по внутренней части бедра, едва касаясь клитора. – Почему же ты тогда так взмокла?

Предательское тело!

– Правда, – скрестила я ноги.

Двери лифта с шумом раскрылись, и я распахнула глаза. Надо бежать. Бежать без оглядки, пока не поздно. Пока не сдалась. Завтра я буду жалеть о том, что поддалась его чарам. Буду ненавидеть себя и проклинать.

И я рванула вперед, отталкивая Илью. Мчалась по длинному коридору и слышала, как он гонится за мной. Не желает так просто отпускать. Впереди большое окно в пол. Если смогу разбить, то есть шанс вырваться. Со всего маху я впечаталась в стекло, но оно оказалось слишком крепким. Я упала, и пророк поднял меня за шкирку. Снова потащил, как избалованного ребенка, что упирается ногами и не хочет идти туда, куда сказал родитель.

– Мне порядком надоели твои глупые попытки бегства, – выплюнул он, открыл один из кабинетов и швырнул меня на ковровую дорожку. Замкнул дверь и включил блеклый свет. Я чувствовала себя кроликом, загнанным в ловушку, а хищник приближался, гипнотизируя красивыми глазами. Я пятилась назад, пока не уперлась в стол. Вскочила на ноги и забежала за кресло, судорожно разглядывая кабинет. Наткнулась на стеллаж с книгами.

– Я совершаю сейчас ошибку, но смолчать не могу. Третья полка. Пятая книга справа. Та самая, которую ты ищешь. Если все еще хочешь спасти Илью от всадника…

– Спасти? Теперь вряд ли. Скорее уничтожить.

– Сама решай.

Илья присел на краешек стола.

– Ты не выйдешь отсюда, пока мы не поговорим.

– О чем говорить?! Где твоя сестра? У нее нет неуязвимости! О ней ты подумал?

– Всадники не обидят ее, а вот грехов… – хмыкнул пророк.

– Господи, Илья, что с тобой стало?!

Я опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Меня разрывало на части от злости, несправедливости, обиды, даже жалости. Ворох чувств обрушился лавиной, открывая поток слез.

Я в отчаянии закричала:

– Милый, это тебе надо очнуться! Ты стал жестоким и эгоистичным! Где тот Илья, который жертвовал ради сестры жизнью?! Где пророк, который защищал меня на игре?! Который любил! Который умел любить!

Он молчал, а я всхлипывала, вытирая слезы. Как же я боялась посмотреть в его глаза и увидеть безразличие и насмешку. Боялась окончательно потерять тоненькую нить, что еще связывала нас.

– Поздно взывать к совести, Лана. Он уже другой. Ты его не переделаешь. Присоединяйся или отрекайся.

– Пожалуйста, Уриил, ничего не говори. Умоляю.