Голос мотылька

Он говорил так убедительно, как должен говорить настоящий мужчина. Я поверила и кивнула.

– Что конкретно от меня требуется?

– В первую очередь тебя нужно привести в порядок. Замученной девчонке в порванном тряпье никто не поверит. Вести к восстанию людей должна красивая и уверенная в себе личность. Они уже запомнили тебя такой. Белое платье на той вечеринке смотрелось с вызовом. Олицетворение чего-то чистого, светлого, того, чего не хватает в нашем мире.

Я обвела себя взглядом и коснулась спутанных волос. Потрепали меня вечные скитания.

– У тебя в штате есть стилист? – рассмеялась я.

– Да кого только нет, принцесса, – подмигнул Скала. – Он будет ждать тебя в комнате двадцать пять. Кстати, теперь эта комната закреплена за тобой. Она находится рядом с моей. Позже покажу. Сейчас надо продумать твою речь. Найти такие слова, которые заставят подняться всех.

– В этом я не сильна.

– Это да, – облизнул губы Скала и почесал затылок. Нажал одну из кнопок и всмотрелся в монитор. На записи я пела Илье ту самую песню. – А вот поешь ты отлично.

– Ты предлагаешь мне спеть? – хохотнула я и разволновалась, вспоминая сцену в ресторане.

– Именно, принцесса. Есть у нас в коллективе хороший музыкант…

Скала снова достал рацию.

– Элвис, сейчас же с гитарой в лабораторию.

– Я еще не ужинал.

– Плевать! Быстро!

– Ладно, – нехотя протянул парень.

– Талантливый, но почти неуправляемый, – процедил сквозь зубы Скала.

Вскоре в помещении запахло травой, напоминающей чабрец. Вошел парнишка лет восемнадцати с каштановыми длинными волосами, собранными в хвост. Челка постоянно падала на глаза, и он трусил головой, чтобы согнать ее со лба. Взгляд мрачный исподлобья. Тонкие губы в болячках. Он продолжал их жевать, когда присел на стул и прижал к себе гитару.

– Что играть? – провел он пальцем по струнам.

– Нам нужна песня, которая заставит народ оторвать задницы от диванов! Гимн нашего восстания.

– Патриотичная хрень в стиле рока? – рассмеялся Элвис.

– Называй, как хочешь, лишь бы за душу брало. Она будет петь, – он взглядом указал на меня.

Парень изучил меня с ног до головы и вздохнул.

– Текст есть? На любой запросто музыку наложу.

– Есть только девчонка с хорошим голосом.

– В принципе, песню написать не проблема. Дай мне неделю.

– Нет! У вас пара часов на все! Мы не можем столько ждать.

Элвис округлил глаза и смахнул челку с лица.

– Слышь, Скала, не обессудь, ты в своем уме?

– Значит так, сопляк, я вернусь ровно через два часа и она уже должна стоять и петь песню.

С этими словами мужчина покинул лабораторию. Мы с Элвисом смотрели друг на друга и молчали. Два идиота, которые не знали, что делать дальше. В голове ни одной стоящей идеи. Полный ступор.

– Ты ведь уже писала стишки на игре. Повтори это снова. Просто соберись, Лан.

– Я даже не представляю о чем писать.

– Пиши про то, что происходит вокруг. Песня должна нести вызов правительству и надежду народу.

– Ладно, садись напротив. Скала не отстанет. Я его знаю. Будем что-нибудь ваять.

– Уриил, есть идеи?

– В стихоплетстве я тебе не помощник.

Я присела напротив парня и скрестила руки на груди, изображая великую мозговую деятельность. Он смотрел на меня с улыбкой.

– Может в этот раз начать с музыки, а текст потом придет? Есть у меня одна мысль.

Элвис заиграл скребущую душу мелодию, напоминающую похоронный марш. Я только хотела остановить его, как музыка перешла в более жесткую форму, побуждающую к действию.

Я посмотрела на монитор, на котором шла запись побоища за здание Корпорации. Столько людей погибло за считанные минуты. Так нелепо. Ни за что. Тогда я поняла, что на вырезки этого видео надо наложить похоронную мелодию Элвиса, а после начать петь песню под ту, что сейчас играла.

Я схватила со стола ручку с бумагой, положила на колени и всмотрелась в чистый лист. Я понимала, что рождаются довольно нелепые строчки, но продолжала писать, склеивать рифмы и думать о том, против кого они направлены. Улыбка Ильи, слова и страх в глазах навевали в душу печаль. Наверное, только он может заставить меня творить, дышать и жить.

Вскоре я запела под музыку Элвиса. Мы еще долго правили текст, подбирали аккорды и меняли стиль песни. Когда Скала вошел в лабораторию, я стояла с листком в руках и пела. От начала и до конца, несколько раз. Мужчина ничего не сказал. Он сидел рядом с парнем и безотрывно смотрел на меня. Внимательно вслушивался в слова.

Я пропела последнюю сточку и посмотрела ему в глаза. Засмущалась и отвернулась, ожидая вердикта.

Скала встал со стула и подбоченился. Я не понимала, что выражают серые глаза, но запах железа его души чувствовался даже на языке. Элвис тоже молча выжидал ответа.