Голос Немого

— А ты полагаешь, что это было первое и последнее нападение? — со смешком поинтересовался я, отложил бумаги, сгреб жену в охапку и заявил убежденно: — Мы со всем справимся, не бойся. Но не стоит заниматься самообманом, это только повредит.

— Я понимаю, — вздохнула она, тут же затихая в моих объятьях. — Но так не хочется, чтобы случалось что-то плохое. Только-только все наладилось!

Ответить на это было нечего, поэтому я ответил долгим, чувственным поцелуем. Тот так и норовил перейти во что-то большее, но здесь возмутилось чувство долга, напомнившее, что на сегодня запланирована масса дел, которая и заставила меня подняться в такую рань. Да и бумаги, которые лежали вокруг, тоже нельзя было просто взять и отодвинуть, поэтому я волевым усилием заставил себя отстраниться от женщины.

Странно, но это получилось достаточно легко.

— Хм. Надо же, похоже, я действительно потихоньку беру себя в руки, — хмыкнул я насмешливо, легко чмокнув жену в кончик носа, и пояснил в ответ на ее вопросительный взгляд: — Пару дней назад я бы точно не заставил себя вернуться к документам.

— Но это ведь хорошо? — улыбнулась Рина, ответно поцеловала меня в висок и чуть отодвинулась. Видимо, чтобы не подвергать нас обоих искушению. — А то мне тоже скоро на занятия.

— Хорошо, да, — я вздохнул.

— И что, у вас нет совсем никаких предположений по поводу главного злодея? — полюбопытствовала дана, возвращаясь к прерванному разговору.

— Честно говоря, нет. Даже необоснованных подозрений — и тех нет! Ясно, что это достаточно высокопоставленный и обеспеченный человек, который сейчас находится во дворце, но и только. Даже о его мотивах нельзя с уверенностью судить: он может просто не сознавать всех последствий своих действий. То есть не сознательно подталкивать мир к катастрофе, а, скажем, добиваться власти, не замечая, к чему все это ведет. А что, есть идея?

— Не знаю, — нахмурилась она. — Вот, скажем, отец Лиа, который Тень Камня. Это не может быть он?

— К этому нападению он явно непричастен, — убежденно отмахнулся я. — Мне кажется, Митий слишком практичный и приземленный человек для того, чтобы связываться со столь ненадежными материями, он бы придумал нечто более… человеческое. Но даже если я ошибаюсь, он и все его окружение, включая слуг, находятся под очень плотным наблюдением, никто из них во время нападения не связывался с внешним миром, да и организовать такое нападение из удаленной резиденции за пару часов невозможно. Нет, есть кто-то еще, и он рядом.

Тень Камня был как раз одним из моих дел на сегодня. После открывшихся подробностей «воспитания» дочери малейшие его претензии на Шипы-и-Пряжу оказались несостоятельны: это не тот поступок, который могут простить правителю. Одежды кесаря должны оставаться белыми, даже если по подолу они обагрены кровью. Но то — кровь, а Митий буквально вымазался в гнили и навозе. У правителя для таких дел есть другие люди, и, если он не нашел человека, достойного доверия, для решения грязных вопросов, а замарал в этом еще и собственную дочь, Тень Камня это тоже совсем не красит.

И хотя под стражу Мития не брали, ограничившись отлучением от двора, — не тот род и не тот проступок, который еще доказать надо, — разрабатывали его пристально. Даор считал, что ради одного меня так напрягаться было бы глупо, значит, есть какие-то еще слои в его интригах. Повода не верить чутью и опыту Алого Хлыста не было, поэтому оставалось копать. От меня же требовалось сегодня нанести ему визит вежливости, позвенеть Железом и посмотреть на реакцию — невесть какой сложности задание.

Разговор наш на этом прервался стуком в дверь и появлением на пороге недавно помянутого Даора. Алый Хлыст окинул нас задумчивым взглядом, кивнул в ответ на приветствия и плавно, как всегда изящно, опустился в кресло.

— Я рад, что ты уже не спишь, мой железный друг, — медленно проговорил он. — Я посчитал это знаком и решил больше не откладывать разговор.

— Мне выйти? — встревоженно уточнила Рина, переводя взгляд с меня на гостя и обратно.

— Не стоит, алмаз неграненый, — чуть качнул головой Даор и мягко улыбнулся. — Я не думаю, что подобное получится долго скрывать. Некоторое время мы, конечно, еще сохраним тайну, но это не та весть, которую следует таить от своих. А сообщать подобное лучше утром, на свежую голову.

— Не нагнетай. — Я нахмурился и сел. Что-то такое… тревожное было во взгляде седьмого милора. Да и подобное введение не оставляло сомнений: вести Даор принес исключительно дурные. — Что случилось?

— Дело в том, что я умираю, — ровно проговорил Алый Хлыст. — Не так, как все живые существа, чей путь неизбежно закончится встречей лицом к лицу с Держащим-за-Руку, — мужчина чуть улыбнулся собственной шутке. — Я повторяю судьбу своего воспитанника, и, кажется, это довольно символично. Даже забавно.

— Воспитанника? — переспросил я.