Голос Немого

Мы говорили о многом. Даор, с нашего молчаливого согласия, вводил чужаков в курс происходящего, почти ничего не скрывая, и все потихоньку приглядывались друг к другу. Чужаки — к сильным мира сего в достаточно неформальной обстановке, мы — к незнакомцам, которые очень скоро начнут играть важную роль в жизни страны и всего мира.

Окончание «перерыва» неуклонно близилось, и вскоре пришла бы пора заканчивать знакомство, но разговор все равно оборвался неожиданно. После торопливого громкого стука в кабинет быстрым шагом вошел крепкий мужчина средних лет в цветах седьмой милии со знаками различия декатора и тут же преклонил колено, низко опустив голову.

— Прошу простить, сиятельная госпожа…

Следом вошла — даже почти вбежала — Рина, окинула нас всех немного шальным взглядом и, сбив мужчину с мысли и прервав его речь, коротко вскрикнула: «Ив!» — и бросилась к подскочившему при ее появлении мужу.

— Рина, что случилось? — растерянно спросил Ярость Богов, приобнимая женщину, а потом вдруг переменился в лице и коротко, сквозь зубы процедил: — Кто?

Ив на мгновение крепко стиснул плечи жены. Взгляд его заледенел, и в глазах отчетливо блеснуло Железо — как тогда, когда безумный регент впадал в ярость. По спине пробежал холодок; на мгновение почудилось, что фир сорвется.

— Не знаю, я ничего не успела понять, — невнятно проговорила Рина куда-то в грудь мужчины. — Все очень быстро произошло, я даже испугалась уже потом, когда все закончилось. Этот странный вихрь, а потом вдруг — мертвые тела…

— Декатор, поднимитесь и доложите толком, что произошло, — оборвал это неуверенное бормотание спокойный твердый голос.

Только через пару мгновений я сообразила, что голос был мой, — когда поймала одобрительный взгляд Даора и заметила мягкую улыбку в уголках его губ.

Ну да, все верно, в присутствии кесаря никто не смеет отдавать приказы без его разрешения. А я… наверное, после новости о скорой смерти Алого Хлыста осталось очень мало проблем и событий, которые могли бы пронять меня и всерьез вывести из равновесия. Во всяком случае, прямо сейчас.

Декатор хоть и робел в такой компании, но говорил внятно и по существу. Напали предположительно четверо. Троих убили защита, Райд и соглядатай-фир, отряженный присматривать за Риной. Четвертый сбежал, оглушив обоих охранников и угнав колесницу, но бросил ту неподалеку: слишком приметная.

Зачем он это сделал, если у самих злодеев поблизости осталась своя крытая повозка, декатор объяснить не мог. Вероятно, нападающий запаниковал, а потом опомнился. Единственное, что удалось пока доподлинно установить, — этот четвертый являлся даном, и сильным даном, потому что профессионал-охранник не сумел оказать ему достойного сопротивления даже при наличии защитного амулета. Увы, дальше обоих экипажей собаки след не взяли, и сразу найти какие-то зацепки не удалось — ни с помощью обыкновенного осмотра, ни с помощью чар.

Во дворец докладчик явился по двум причинам. Во-первых, решил, во избежание проблем, лично сопроводить сюда госпожу Ярость Богов — не отправлять же женщину после такого одну, а Райда забрали целители. А во-вторых, обо всех событиях, связанных с ближним кругом кесаря, офицеры седьмой милии были обязаны докладывать лично Даору, письменно или, в подобных чрезвычайных случаях, устно.

Пока Алый Хлыст и его будущий сменщик вдвоем расспрашивали явно смущенного таким напором декатора, я больше наблюдала за поведением Ива. Общую суть я ухватила, вмешиваться же в расследование не собиралась: нет ни смысла, ни сил, ни времени вникать в тонкости следственной работы.

А вот железяка меня беспокоил. Я не думала, что он на самом деле потеряет над собой контроль, тем более беда миновала и все закончилось хорошо, но состояние мужчины тревожило. Бледный, замерший, с крепко стиснутыми зубами и пустым холодным взглядом, добавлявшим декатору беспокойства, он больше напоминал мраморную статую, чем живого человека. И от окончательного окаменения фира, кажется, удерживала только прильнувшая к нему женщина, прячущая лицо на его груди. Ярость Богов обнимал жену бережно, осторожно, медленно поглаживая растрепавшиеся черные волосы, и было в этом жесте что-то неправильное, странное. Вскоре я поняла: неуверенность. Перед каждым прикосновением ладонь замирала, а дотронувшись — вздрагивала.

Окончившего доклад декатора отпустили с миром где-то через четверть часа, и отступал мужчина еще поспешней, чем влетел в кабинет.

— Господа, полагаю, на сегодня довольно. Рада была с вами познакомиться и очень надеюсь, что мы сработаемся, — обратилась я к чужакам.

Те совершенно не возражали, высказали ответные любезности и откланялись. С ними вместе отбыл и Голос Золота, негромко ворча, что беспорядочность в питании ведет к беспорядочности в голове, и остались самые стойкие.

Все это время Ив стоял почти неподвижно, продолжая смотреть в ту же точку. И, рассудив, что с мужчиной пока разговаривать бесполезно, я обратилась к его жене.

— Рина, как ты себя чувствуешь?